Несколько напряженный Ксен кивнул головой и ответил:
-- Я сделаю все, как ты сказал, друг мой, – с некоторых пор
обращение «друг мой», стало у жреца основным. Он чувствовал себя
при этом странно польщенным: удивительные боги искренне считают его
другом.
Разумовский не торопясь отправился на встречу «делегации». От
своих бойцов он отошел метров на тридцать и остановился. Нельзя
сказать, что приближающийся отряд выглядел уж совсем карикатурно.
Андрей никогда не видел их в бою, но сильно подозревал, что воины
они весьма опытные и искусные.
Насколько он помнил, у ацтеков вообще был своеобразный культ
силы и терпения. Они с детства учились переносить боль, отсюда и
такое дикое количество ритуалов связанных с самоистязанием. Но все
же, по сравнению с достаточно рослым Разумовским черноглазые воины
выглядели мелковато.
Отряд остановился по команде мужчины в головном уборе, и он
сделал несколько шагов навстречу Андрею.
Голос у командира ацтеков оказался звучный и мощный. «Не
удивительно. Мужик немолодой. Командует, похоже, давно. А здесь ни
громкоговорителей, ни наушников в ушах.»
-- Я – Куохтли, воин орла, а кто ты, чужеземец? И что за
странные животные за твоей спиной?
-- Бог, -- улыбнулся Андрей, и добавил: -- Животное называется
конь.
За спиной маленького вояки возник удивленный гул, а вот командир
нахмурился.
-- Ты велик ростом и не похож на нас, но ты обычный человек –
одежда твоя в пыли, и ты хочешь пить, – зорко подметил воин
орла.
Рим продолжал с любопытством рассматривать собеседника:
массивные медные браслеты, на предплечьях шрамы, какие-то слишком
ровные, похоже, ритуальные. Вся одежда по местным меркам выглядит
довольно богато, а на ногах настоящие сандалии. Обувь здесь носили
редко, даже высокородные спокойно бродили босиком, потому, скорее
всего, эти сандалии -- такой же символ власти, как и головной убор
из перьев. А со щита воина орла свешивались не пустые побрякушки и
бусинки, а пять птичьих черепов с крепкими загнутыми клювами.
«Серьезный дяденька. Может, стоит все же поговорить? Да нет, это
всего лишь охранник. Охранник, хоть и воин. Если с таких низов
начинать объясняться, язык до корня сотру.».
Разумовский сделал лицо посерьезнее и вычурно ответил:
-- Нравится тебе или нет, смертный, но я – бог.
Воин поджал губы, и копье в его руке, до этого устремленное
обсидиановым наконечником вниз, поднялось к уровню плеча.
Наконечник был нацелен в грудь Рима и медлить больше он не
стал.