— Я правда не хочу возвращаться. Мне здесь очень хорошо. Если
это смерть, то она совсем не страшная… Она приятная.
Прикрыв глаза, Лили тяжело вздохнула, пытаясь понять и принять
решение своего сына. На лице Поттера-старшего же отображалась
борьба между беспокойством за принятое его сыном решение и странной
гордостью от упрямости, которую тот проявил.
— Если это и правда то, чего ты желаешь… — смогла наконец-то
собраться и ответить мать сыну, — Однако ты должен понимать, что
пути назад уже не будет. Ты уйдёшь с нами на другую сторону.
Гарри разорвал объятья и молча взял в свои руки ладони
родителей.
— Пойдёмте, — счастливо улыбнувшись, он потянул своих родителей
в сторону выхода из гостиной.
За ними медленно поплёлся и
старичок-которого-здесь-не-должно-было-быть, рассматривая
воссоединившуюся семью. Он смотрел на отца, который разрывался
между гордостью и сожалением из-за решения своего ребёнка, на мать,
которая улыбалась одновременно печально и счастливо. И на сына,
который счастливо шествовал к двери, за которой начнётся его новая
жизнь.
Стоило двери гостиной открыться, как идущие вперёди фигуры
растворились в свету. Тяжело передвигая ноги, старичок уже хотел
вступить в этот же свет, но последний шаг не приблизил его к
проходу. Как и следующий. Собрав все свои силы в кулак, он побежал
в сторону света. Он бежал и бежал, сам удивляясь, откуда в его
старом, дряблом теле столько сил. Он бежал бы и дальше, в
бессмысленной попытки настичь Грань, за которой был потусторонний
мир, если бы не услышал смешок за спиной.
Резко развернувшись, он увидел странную картину пред собой.
Золото-красная гостиная Гриффиндора выцвела, став бело-серой, а
посреди неё стояла мрачная фигура, лицо которой скрывал глубокий
капюшон черной мантии. Всмотревшись в одежду, старик понял, что она
словно отвергает все цвета.
Первобытный ужас сковал старичка.
— Боишься? — раздался сухой голос из-под капюшона. — Все вы
боитесь. Все живые. Даже если приняли меня.
— Я давно умер, — ответил старик, вспоминая всё то время, что
застрял в бесконечном тумане. — Но застрял здесь.
— Мертвы лишь те, кто пересёк черту, — повернувшись, Смерть
указал костлявым пальцем на дверь, из которой ранее бил поток
света.
Теперь он не был сияющей-белой, а стал серой массой, похожей на
водную гладь, по которой проходили волны.