— Я бы с
радостью, но... — Микола осекся, но чтобы пауза не затянулась на
долго, спросил. — Может выберем несколько иной
ресторан?!
— Не
выдумывай, Николай! — хлопнув по плечу товарища, мгновенно
парировал граф. — Ресторан то, что нужно! В аккурат для таких как
мы! А какая там игра, друже! Люди имения проигрывают! Азарт,
братец, чувствуешь?! — тонкие ноздри графа возбужденно
расширились.
Билый
немым вопросом устремил взгляд на односума.
— Ну, мы
ж с тобий справыжные офицеры! — отвечая на немой вопрос друга
отозвался Суздалев. — Правильно сказал хоть? — Иван на секундочку
нахмурился, вскидывая бровь.
Микола
прыснул в кулак:
— Слушай,
Ваня, оставь эту тарабарщину. Окажись ты в станице над твоей
«балачкой» смеялись бы и стар и млад!
— Да и
пусть!
Суздалев
не обиделся, осознавая то, что его товарищ был абсолютно
прав:
— Да,
односум, сдаюсь. — Продолжил он. — Вопреки всему, у тебя
преимущество. Ты владеешь основными европейскими языками, с
которыми познакомился лишь в столице... — граф, произнеся это,
украдкой взглянул на Миколу, не перегнул ли с этим самым «лишь»? Но
казак и виду не подал, пропустив мимо ушей неловко сказанное слово.
Суздалев, стараясь не затягивать паузу продолжил, — ...не хуже, чем
своим родным. А мне, знакомому по меньшей мере, кроме русского
разумеется, с французским с детства, ваша балачка, сколько мы с
тобой друг друга знаем, так и не поддается!
— Это по
той причине, Ванюша, — Билый медленно перевел взгляд с одного конца
улицы на другой и с легкой улыбкой на губах, посмотрел на графа. —
Что любой язык общения требует, а без оного сохнет. Сродни корню
саженца без надлежащего ухода! А балачка, Ваня — язык сочный,
певучий!
— Это ты
хорошо сказал, друг, — согласился Иван. — Красивый язык. В турецкой
кампании, на бивуаках у костра, заслушивался я как ты со своими
казаками говорил, какие песни вы пели. Правда не все понимал. Но не
покидало ощущение, говорите — что горная речушка шумит,
переливается на перекатах!
— Так я и
говорю, — с удовольствием подчеркнул Микола. — Сочный язык! Дед
Трохим наш станичный, даже на рифму слова о балачке положил. Могу
прочитать.
— Охотно
послушаю. — Граф достал из кармашка своего костюма, сшитого по
последнему писку моды, часы и открыв крышку, прищелкнул языком. —
Только давай уже к цели нашего плана продвигаться начнем, а то
набьется столичная публика, и не видать нам рябчиков да наливки.
Придется вместо «Палкина» ужинать в каком- нибудь захудалом «на
вынос» в обществе сам понимаешь кого.