Вот только если я попробую получить доступ к мониторам, у меня
запросят пароль или там еще что-то в этом духе, а когда я не смогу
ответить, возьмут мою персону на карандаш и начнут пристально
вглядываться в мою жизнь и задавать всякие неудобные вопросы.
Потому что мне по рангу не полагается смотреть мониторы. Это
делает целый специальный отдел, который и составляет оптимальный
график миссий, которым потом и пользуется наше начальство, чтобы
решить, когда мы идем за снежками или еще какими аномальными
ништяками, а когда тащим внутрь измерительные приборы, чтобы можно
было еще лучше предсказывать «погоду» и «направление ветра». Ну,
фигурально выражаясь.
Так что придется искать обходные пути. Либо хакера, который даст
мне нелицензионный доступ к мониторам состояния. Либо... Либо идти
на поклон к Феде и его бабушке, чтобы они показали мне свои тайные
тропы. Надо только легенду сочинить поубедительнее. Потому что если
я заявлю все как есть, мол, мой ученый друг хочет устроить
эксперимент, чтобы совершить очередное научное открытие, то они
меня ссаными тряпками прогонят. И даже разговаривать не станут. Они
же явные луддиты, нельзя им ничего говорить о научно-техническом
прогрессе.
В кают-компании царило оживление. Там собрались, кажется, почти
все. Под потолком мерцал большой экран, на котором благообразный
мужчина в зеленом хирургическом костюме стоял над операционным
столом и вдохновенно рассказывал о том, что человека, внутренности
которого мы сейчас можем наблюдать, спасти было невозможно. Но
сейчас он продемонстрирует настоящее чудо.
— Что тут такое? — спросил я, плюхнувшись на кресло-мешок рядом
с Эмилем.
— Тихо ты! — шикнул он. — Смотри лучше! Сейчас он будет
показывать, как твоя белая жижа работает!
— Моя? — приподнял бровь я. И заткнулся, потому что Эмиль
возмущенно сверкнул на меня глазами.
Хирург перестал вещать, натянул на лицо маску и взялся за
рукоятки нависшего над операционным столом аппарата. Снизу
выдвинулись три гибких манипулятора и потянулись к раскрытой
грудной клетке. Тонкой струйкой прямо на сердце пациента полилась
белесая жидкость. Сначала ничего не происходило, как будто это был
просто кефир. Потом сердце вздрогнуло, и принялось жадно впитывать
жижу. Сократилось. Потом еще раз. И еще. С каждым разом все
увереннее.