И как-то пережить Тату.
Не оглянулся, шёл прямо к лестнице, аккуратно спустился с неё и тут же наткнулся на мать семейства.
Екатерина смотрела на него грозным взглядом, и Марат натянуто улыбнулся.
— Я туалет искал, — оправдался он.
Вообще вид у него был наглый, и женщина постарше естественно его раскусила сразу. И насколько он понравился Кате «на вкус», сказать было сложно.
Это девчонке легко мозги запудрить, а вот такой, которая уже в правительство куда-то запихалась, такую хрен обведёшь вокруг пальца.
— Она говорила с тобой?
— Да, — нахмурился Марат, глядя по сторонам.
— Просто она с нами не разговаривает уже четыре месяца, у неё глубокая депрессия.
— Глубокая депрессия, Екатерина Николаевна, это психическое заболевание, которое лечится медикаментозно, никакой глубины я не увидел.
— Ты психиатр? — нахмурилась она.
— Психолог.
— Это Никита попросил? — поинтересовалась Екатерина, в недовольстве прищурив глаза.
— Я не понял, — достаточно злобно ответил Марат, держа пальцы в карманах джинсов навис над маленькой женщиной. — Я прошёлся по дому в поисках туалета, пообщался с жительницей второго этажа. Что не так я сделал?
Она не ответила, изучала некоторое время его невыносимую, изрядно злобную и наглую физиономию, отвернулась и ушла.
Мелькала какая-то бабка на горизонте гостиной. Детей уже отправили спать. Гости отправились домой.
5
Таня счастлива с Касьяном, а он счастлив с ней.
Была бы такая взаимность у них с Татой, Марат знал наверняка. Нет!
Исключительно, при одном условии: если ему двадцать восемь, а голубоглазому котёнку восемнадцать.
В двадцать два года у него вместо мозгов бурлил кисель: поступки необдуманные, настрой несерьёзный. Хотя Татьяна единственная девушка, которая его задела хоть чем-то. Словно потерянная, нежная, добрая, весёлая и не приемлющая грубости. Жила пару месяцев у старшего брата Лёхи, где и прописался Марат.
Но знал он её гораздо раньше. Не велено было руками трогать. Она вообще не смотрела в его сторону, никак не реагировала, и тогда Марату пришла «отличная» идея: вызвать у неё ревность. То есть сосаться с другими бабами и даже трахаться где-то рядом, ему казалось отличным способом заставить Тату влюбиться в него.
Испанский стыд за свою юношескую тупоголовость испытывал даже в двадцать восемь.
Точно ведь знал, что женится на Татухе, поэтому нужно было срочно нагуляться.