Так что, лица были знакомые. Самый высокий в группе — Родион
Одинцов. Бегун пятого ранга. Покруче на порядок того несчастного
ублюдка из банды Карыча, который умер от разрыва сердца. Будь на
месте Шустрого этот парень, я бы вряд ли смог добраться озера и
спасти Зою Витальевну — забил бы он меня, нафиг. Теперь — просто
опасный противник, с которым я вполне могу справится, если не буду
зевать.
Он у них был лидером. Иван Кабанов и Илья Абрамов — похожие друг
на друга, словно братья-погодки, его правой и левой рукой. Кабанов
— Силач, четверка. Что-то вроде того же Карыча, но с упором в
физическую силу. Абрамов — метоморф-анималист, пятерка. Умеет
превращаться в довольно крупных и не вполне обычных зверей, включая
тех, которых в природе не существует. Например, в тигра с железными
когтями.
Рыжий дневальный тоже был метоморфом — но более слабым. Олег
Пахомов, четверка, допель. Мишаня один в один. Уровень опасности в
прямом столкновении никакой, поэтому шнырем у сильных и
подрабатывает.
Последний, невзрачный и хлипкий на вид подросток — Стрелок.
Единственный энергет в этом царстве биокинетиков. Шестнадцатилетний
Андрей Белоусов управлял огнем. К счастью, ранга он был невысокого,
всего четверка, то есть мог выдавать сполохи огня, но не был
способен накрыть большую площадь пламенем, как та же Зима
льдом.
Про других сверхов в этом зверинце я тоже читал. Но особого
внимания им не уделял. Большинство из них молча приняли лидерство
этой пятерки, и не особенно отсвечивали, а значит и интереса на
первых порах не представляли.
Самое паршивое, что пятерка была откровенно уголовной. А значит
и свою систему взглядов так или иначе распространяла на остальных
сверхов в учебке. И отношение к ним было двойственное. С одной
стороны — Родина сказала сделать из них пламенных бойцов, и военным
только под козырек осталось взять. С другой же — вот как с ними
управляться? Пристрелить кого-нибудь для демонстрации того, что все
серьезно?
В общем, понятно стало, почему Боширов так хотел мне всучить
должность комвзвода.
Мои сто восемьдесят сантиметров, спортивная фигура и дружелюбное
начало беседы сыграли в плюс. Никто не кинулся втаптывать меня в
пол, демонстрируя место в пищевой цепи. Начали с разговоров, то
есть с эмоционального прогиба.
— Ты чего дерзкий такой? — прогудел Абрамов. — Вошел в чужой
дом, давай сразу грубить.