Синдзи постарался изобразить
снисходительное лицо:
— Я уступаю своему старшему
брату!
Но актёрского мастерства ему явно не
хватило, поэтому Отоя лишь улыбнулся на тщетные попытки своего
братца быть надменным и выше всяких амурных дел.
— Актёр погорелого
театра!..
— Да заткнись.
— Я тебя тоже люблю,
братишка!
Путь их лежал до младшей школы
Нишияма, находившейся в нескольких кварталах. С этой школой братьев
связывало много приятных воспоминаний. В те времена Синдзи был
нелюдим и недоверчив к окружающим людям, почти замкнулся в себе. К
счастью, Отоя проявил к нему искреннюю симпатию, таская его везде с
собой, стараясь развеселить угрюмого мальчика. Как-то сын Хиро
признался, что всегда мечтал о родном младшем брате или сестре. Но,
к сожалению, Яори получила обширные травмы брюшной полости во время
Удара. Тогда люди во всём мире, и Япония не исключение, бросили
силы на банальное выживание. Не то чтобы женщину прооперировали
спустя рукава, но тогда была острая нехватка и специалистов, и
оборудования, и медикаментов. Вопрос состоял не в «сможет ли иметь
детей?», а в «выживет ли?».
Потому свалившийся на семью Рокобунги,
как снег на голову, четырёхлетний Синдзи вот уже как больше
одиннадцати лет назад стал отрадой для Отои. Он ему приходился
двоюродным братом, а о большем и просить было
нельзя.
Впрочем, радость быстро сходила на
нет, ибо Синдзи оказался непростым мальчиком. Он был вполне
самостоятельным и легко учился, никогда не капризничал. Но
одновременно с этим его характер оставлял желать лучшего. Он и до
потери родителей был несколько замкнутым, а уже после тем
более.
И если Хиро достаточно быстро
снискал у Синдзи уважение и доверие, то Отое на это понадобились
долгие годы. У него на данный счёт было предположение: поскольку
Гендо и Хиро родные братья, а значит, очень похожи, то Синдзи в
последнем видел того отца, которого хотел видеть. Однако Отоя вслух
эту теорию никогда не решался высказать.
Сегодня Синдзи снова впал в лёгкую
депрессию из-за утренней сцены. Опять ему напоминали, что в этом
доме, в этой семье он чужой. Даже не помогли ободряющие слова Отои
— юноша погружался глубоко в свои мысли, выстраивая невидимый
барьер с окружающим миром. Он не шёл, а брёл рядом с кузеном, лишь
изредка отвечая ему односложными фразами.