— Это с чего бы?
— Значит, ты интересен
сплетникам!
— Больно надо.
— Повторяешься, Син, — ухмыльнулся
Отоя.
— Я тебе не Шекспир.
— А если это я? — прищурилась девушка
и наклонилась к нему поближе, возвращая всё внимание к
себе.
Синдзи почесал затылок в раздумье и
ответил:
— В разумных рамках!
— Конечно! — радостно выпалила
девушка. — Разве я когда-то тебя подводила?
— Ну, — Синдзи поскрёб пальцем свою
щёку, раскрывая свой воображаемый дневник, — год назад из-за тебя я
до позднего вечера не мог вернуться домой. Всё из-за того, что
кто-то решил выделиться в кружке. В итоге что? Правильно, допоздна
сижу и тебя уму разуму учу, как играть на скрипке в паре с кем-то.
Айзава-сан у нас такая, всеми распоряжается как хочет.
— Я всего лишь хотела показать
Минами-сан, что умею играть на скрипке!
— Ага, напомни мне — зачем было меня
вплетать?..
— Ну, в кружке ты был единственным
моим одноклассником, — Мана виновато улыбнулась. — Я же никого не
знала, поэтому сказала, что мы хорошие друзья.
— «Хорошие друзья», — скептически
заметил Синдзи, — которые друг о друге до перевода в старшую школу
ни сном, ни духом.
— Да ладно, не оставаться же мне
практиковаться с Кадзуо-куном.
— Что ты имеешь против
него?
— Уже ничего, а тогда он мне казался
странным… Он же немножечко похож на сына якудзы!
— Я ему так и передам.
— Нет!!! — завопила Мана и вцепилась в
Синдзи, — Не надо, не надо! Я сделаю что угодно, только не говори
ему!
— Ладно, ладно, только не тряси
меня!
— Спаси-ибо!
— Кадзуо-кун, — вклинился Отоя, — это
тот худющий паренёк в очках?
— Угу, — буркнула Мана.
— Да какой из него мафиози, —
расхохотался он, — на него же дунешь — улетит.
— Но ты видел какие у него глаза! Они
прямо как у якудзы! Как будто он уже побывал в стольких передрягах,
что уже сбился со счёта! И сколько уже отобранных жизней на его
счету! А ещё мне кажется он выбивает долги, орудуя во-от тако-ой
битой!
— Я ему так и передам, — Отоя повторил
слова своего брата с точно такой же физиономией.
— Из тебя тоже Шекспира не вышло, —
ухмыльнулся Синдзи.
— Нет!!! Что один, что второй, точно
братья!
— У тебя большая фантазия, Мана-чан, —
улыбнулся Отоя.
— Я ничего не могу с собой поделать, —
сказала она раскаивающимся голоском, — когда кто-то играет на
инструменте моё воображение рисует всё остальное.