Усталый взгляд уцепился за гору с
противоположной стороны, где он рухнул на своей «Еве». Вмятина от
биомашины отчётливо была видна даже отсюда. А вот уступ, на котором
сидели его одноклассники, уже и не увидать — он полностью
обрушился. Ниже на земле красовались заметные борозды от ног
исполина, изображавшего мчащегося по льду хоккеиста. А в месте, где
пилот внезапно для себя и всего командного центра прыгнул, всё
разнесло в радиусе метров двадцати. Но разрушения были не изнутри,
как при взрыве, а вовнутрь. Словно всю картину рисовал Рембрандт, а
Пикассо решил её дополнить своим фирменным штрихом. Впрочем, пилот
догадывался — работа АТ-поля. Но как у него получилось таким
образом его использовать, он и сам не понимал. Да и пока не хотел
вникать: всё равно доктор Акаги и лейтенант Ибуки потом ему
объяснят.
Не вытерпев, Синдзи окончательно
распластался на склоне, нежась в вечерних лучиках солнца и
непроизвольно приоткрыв рот. Глаза совсем слипались. Посторонние
звуки становились всё более отстранёнными, пока не слились в единый
неразборчивый убаюкивающий гул. Лишь музыка упрямо проникала в ухо,
не давая уснуть и снова погрузиться в кошмар.
Надо идти домой, понимал Синдзи.
Домой? И после всего, что произошло сегодня, он ещё хочет здесь
оставаться и пилотировать «Еву»? Скорее нет, чем да. Но что будет с
этими людьми, если нагрянет очередной Ангел? От такой
ответственности не отвертеться, Синдзи в этом уверен. Она всё равно
настигнет рано или поздно, даже если он снова отгородится от всего
и убежит. Раз судьба его выбрала, то расцепить её мёртвую хватку
будет не так легко.
Как бы там ни было, но надо пойти в
квартиру Мисато и нормально выспаться: оно того не стоит, чтобы
вымучивать свой организм. Но травка столь мягкая, а солнце уже не
такое обжигающее… Не сильно он сопротивлялся подступу неизбежного
сна: Синдзи слишком устал. Темнота незаметно его окутывала, а шум
удалялся всё больше и больше, только музыка напевала что-то
позитивное. Но и она вскоре отступилась, проиграв
дремоте.
Первое, что он почувствовал,
прикоснувшись к мягкой траве, — приятное щекотание лица. Это
принесло ему желанный покой. С каждым вдохом дышать становилось
проще, будто температура и влажность воздуха резко упали, как по
мановению волшебной палочки. А ещё умиротворённая тишина,
свойственная бескрайним лугам. Лишь ветерок легко завывал, колыша
какую-то листву. Ему хотелось полностью отдаться нахлынувшей
безмятежности и погрузиться в долгожданный покой. Сколько у него
времени? Час? Три? Вечность? С последним Синдзи перегнул, но он
очень надеялся, что в запасе достаточно времени, чтобы наконец-то
отдохнуть.