Икари уже слишком устал, чтобы
возразить. А возразить ему было что.
— Я не могу себе представить, что
такое пилотировать ту машину и сражаться с теми, кого вы
зовёте Ангелами. Судя по тебе, наверное, очень больно, —
он пристальнее взглянул в измождённое лицо Синдзи. — Но я уверен,
что это не идёт ни в какое сравнение с адом на Земле, в котором
постоянно живут люди без крыши над головой. Потому что их изгнали
из родного дома, украли заслуженное будущее и всякий смысл жизни, а
что самое худшее — истерзали и искалечили души. И каждый дарованный
день проводят как последний. А таких сотни миллионов по всему миру.
Это, — он как бы обхватил руками весь мир, — несправедливость
текущей эпохи, и виновных уже не найдёшь. Ведь всему причиной то,
что люди потеряли свой свет, — Нагиса приложил левую руку сначала к
своей груди, потом к Икари. — Вот что я бы хотел исправить —
вернуть свет во тьму.
Синдзи непроизвольно отодвинулся от
собеседника. Он было хотел с ним поспорить, что те испытания,
которые выпали на его долю, просто ужасные и ни с чем не сравнятся.
Но не смог вымолвить и слова: инстинктивно Икари понимал, что
Нагиса в чём-то прав. Да и он просто вымотался, чтобы спорить о
таких высоких материях.
— Прости, — начал Каору оправдываться
с присущей улыбкой, — меня что-то потянуло в дебри почём
зря.
— Я просто не могу понять, при чём тут
Аянами и чем она может тебе помочь? Мы же ещё не
взрослые.
— Как сказать, ты не взрослый, но у
тебя уже есть влияние. — Нагиса прилёг на травку, любуясь первыми
звёздами на небосводе.
Икари неодобрительно глянул на лицо
своего собеседника. Он не иронизировал в последних словах. Вот
только Синдзи сомневался, что у него есть хоть какое-то влияние
даже на собственную жизнь, чего уж там говорить про судьбы
миллионов. Или Каору и вправду верит, что пилоты такие шишки, к
которым будут прислушиваться? С чего бы?
— Если ты так хочешь изменить мир, то
становись политиком, — в голосе Синдзи не было ни капли сарказма. —
Я буду за тебя голосовать.
— Хорошая идея, я подумаю на досуге, —
усмехнулся Каору. — А сейчас надо бы идти, а то нас зальёт. Да и
скоро будут подавать ужин, так что давай со мной.
— Не очень-то я голоден.
— М-м, — потянул блондин, — а как же
твои трясущиеся руки?
И точно. Видимо, Синдзи уже настолько
привык к такому неестественному состоянию голода и недосыпа, что до
этого момента и не обращал внимания на свою дрожь. Хотя она била
его не только от голода и усталости. Вместе со всем остальным
нахлынувшим зудело ещё кое-что, о чём он не сказал: Мисато крайне
не права, считая, что ему безразлична смерть тех людей. Как раз
даже наоборот. Но в остальном она права. Возможно, права слишком во
многом, отчего его ещё сильнее трясло. Они погибли за него, и не
просто так. Они знали, на что идут, и не отступали до самого конца,
чтобы выгадать время для Синдзи. Им необходимо было защитить пилота
и долбаного «Евангелиона», ради чего они не пожалели свои жизни. И
из-за этого понимания его сейчас колотило, почти как при ознобе.
Это настолько неподъёмная ноша, что Синдзи хотел просто сбежать на
край света, бросив ко всем чертям пилотирование. Ведь Аянами
выздоровела, и скоро введут в строй «Еву-00», а там уже и «вторую»
подвезут с настоящим профессионалом. Как-нибудь и без него
справятся. Однако было ли у Синдзи теперь моральное право
отказаться от пилотирования?..