Но Каору продолжал внимательно
всматриваться в своего собеседника, давая понять, что он не шутит.
Пилот задумался: единственный, кто у него ассоциируется с «тенью»,
так это его собственный отец. О нём постоянно перешёптывались
работники или упоминали как истину в последней инстанции в том или
ином споре. И сколько Синдзи ни посещал Геофронт в целом и штаб в
частности — он ни разу не видел своего отца. Тот словно из тени
командовал.
От одного только упоминания Икари
Гендо внутри Синдзи нарастало чувство негодования. Эмоции
захлестнули разум: «Если кто и мог подействовать на отца, то этого
человека уже давно нет в живых! А тут этот блондинистый красавчик,
который вообще ничего не знает, уверяет, что бедная девушка может к
чему-то склонить самого Икари Гендо. Ну конечно, как только снег в
Японии выпадет!»
— С чего у тебя такая уверенность?
Оттого, что мы пилотируем гигантскую ходячую хрень? — внутри Синдзи
забурлило. Он почувствовал, что ему надо высказаться, ибо если его
собеседник считает, что от них хоть что-то зависит, то глубоко
ошибается. — Да нами распоряжаются как вещью! Всем вообще пофиг на
нас! Когда я в первый раз увидел Аянами, она вся была изранена, и
они ещё хотели её отправить в бой, на верную смерть, даже зная об
этом!
— И тут появился ты?
— Да, чёрт возьми! Так получилось,
чисто случайно. Потому что в Нагое… там… — в горле Икари
образовался комок.
— Что-то заставило тебя уйти, —
понимающе кивнул Нагиса.
— В общем, в Нагое меня больше ничего
не держало. И вот я оказался здесь, прямо во время первого
нападения Ангела. И вместо Аянами посадили меня. Я там чуть коньки
не откинул, поэтому мне страшно представить, что бы случилось с
ней! А в последнем бою…
Синдзи прервался, запыхавшись. Сердце
колотилось, глаза были готовы вот-вот заслезиться, а в горле
пересохло.
— Прискорбно, — протянул Каору, —
загубить невинную душу…
— Да, очень. Они меня называют героем,
тогда как в карманах дырка от бублика, — он вывернул их для пущей
убедительности, и оттуда вывалились несколько монет да парочка
купюр. — И где мои комиссионные за все пережитые
страдания? Вот как они к нам относятся. А ты говоришь, в
её власти чего-то там изменить. Да нас вообще в грош не
ставят!
— Ты думаешь, сильнее всех страдаешь?
В сравнении с некоторыми обездоленными, здесь люди живут, можно
сказать, припеваючи. И это касается тебя и Аянами.