Синдзи не принадлежал ни к тем, ни к
другим. Его разум отказывался вспоминать всё то, что произошло за
этот чёртов день. Это позволяло ему не утонуть в пучине страданий.
Но одновременно юноша не был настолько силён, чтобы предпринимать
хоть какие-то осмысленные действия. Для него, как он сам думал,
есть одно правильное решение — бежать. Как можно дальше. В надежде,
что возникшие проблемы не смогут его нагнать.
Поэтому Синдзи нёсся что есть мочи по
извилистым дорожкам холмистого лесопарка. Того самого, который
рядом с его домом. На крутых поворотах он то и дело врезался в
перила, ограждавшие его от стремительного падения со склона холма.
А каким бы ужасным ни был этот день, суицид ему в голову не
приходил. Жить-то он как раз хотел, очень и очень хотел. Особенно
чувствовать себя живым, а не просто существовать.
Когда сил бежать уже не было, Синдзи
привалился к перилам, переводя дыхание. Лёгкие горели, а ноги
умоляли об отдыхе. Голова звенела пустотой — даже на простые мысли
сил не осталось. Он глубоко хватал воздух, в горле жутко пересохло,
а желудок настоятельно требовал пищи. До него дошло, что он
пробежал не меньше трёх километров.
Синдзи огляделся, чтобы понять, где
именно находился.
Солнце уже село, и темнота окутала
лесопарк. Правее, на вершине холма, виднелась башня Хигошияма,
подсвеченная прожекторами. Её наполовину скрывали кроны деревьев.
По левую руку проходил монорельс. Значит, рядом парк развлечений,
который примыкал к юго-западной части лесопарка. Но сейчас он
наверняка уже был закрыт, так что поживиться каким-нибудь хот-догом
или такояки не удастся. Однако если пойти вдоль парка развлечений,
то выйдешь прямо к станции метро. А там наверняка можно найти
кафе или забегаловку какую-нибудь.
Немного передохнув, Синдзи зашагал к
намеченной цели. От сильной усталости он не мог соображать.
Сознанием завладели основные животные инстинкты: поесть и
отдохнуть. Это всё, что ему требовалось в ближайшее время. И
постараться не вспоминать.
Из последних сил Синдзи еле-еле
доковылял до площади у станции метро. Спешившие с работы люди
шарахались от него, словно от зомби. Но ему на это было плевать.
Синдзи остановился в сквере рядом с гигантским памятником
горожанам, погибшим и пропавшим без вести во время Удара. Раньше он
не понимал, зачем было создавать настолько пугающее изваяние
несчастной семьи. Их перекорёженные в агонии лица вселяли ужас. Но
именно так и выглядит боль вперемешку с отчаянием. Лишь испытав
подобные эмоции, можно понять замысел авторов монумента.