— Прений? — не понял
Лимпрам.
— Споров, — ответил Зевта. — Ты сам
как думаешь: кто в ходе споров придёт к лучшему решению — старики
или молодые?
Маркоманн задумался и даже зачесал
затылок под шлемом.
— Старики, наверное, — ответил он,
пожав плечами. — Они-то всяко больше знают, пожили
ведь...
— Тогда, раз ты сделал такой вывод, у
тебя не должно остаться вопросов о том, почему мы собрали наших
старейшин в Сенате, — усмехнулся Зевта.
— А ты тогда кто, раз всё решают ваши
старики? — недоуменно спросил Лимпрам. — Я-то слышал, что тебя чуть
ли ни рейксом избрали, а тут оказывается, что сенат
какой-то...
— Я — первый консул, — с гордостью
произнёс Зевта. — И я — проводник воли Сената.
— Эх, выходит, что никакой ты не
рейкс... — покачал головой маркоманн, после чего указал на Эйриха.
— А этот тогда кто?
— Он претор, — ответил Зевта. — Тебе
это ни о чём не говорит, да и не должно. Если ты разочарован, то
это твоя проблема.
— Ещё как, сука, разочарован! —
прорычал Лимпрам. — Я пришёл говорить с рейксом, а ко мне пришли
какие-то стариковские подстилки!!!
— Ты не оставил мне выбора, — вздохнул
Зевта. — Готовь свои войска к бою.
— Я вызываю тебя на поединок, Зевта,
сын ты шлюхи! — яростно выкрикнул маркоманн.
Зевта, уже отвернувшийся от него,
повернул к нему голову.
— Мелковат ты, чтобы бросать вызов
первому консулу. Ни рылом, ни знатностью не вышел.
— Ах ты, сукин сын!!! — Лимпрам
схватился за секиру.
— Альвомир, — произнёс
Эйрих.
Гигант всё понял правильно, поэтому
аномально быстро подскочил к маркоманну и сшиб его, уже поднявшего
секиру, одним ударом кулака в челюсть.
— Альвомир спас тебя от совершения
величайшей подлости, Лимпрам, но не от намерения её совершить, — с
разочарованием произнёс Эйрих, глядя, как рухнувший на землю
маркоманн потрясённо крутит головой и глазами. — Переговоры
священны, нельзя бросаться на людей с оружием в руках — этому
должен был научить тебя отец, и если учил, то ты его сегодня
опозорил. Иди к своим воинам и скажи им, что ты обрёк их сегодня на
смерть.
Остготская делегация села по коням и
поехала к легиону, оставив маркоманнов, не ставших усугублять
произошедшее непотребство — за такое нарушение священных правил
можно и чести лишиться. Лимпрам позволил себе слишком многое,
поднял оружие — это значит, что Зевта в полном праве ответить.
Банальный поединок ничего бы не дал, всё равно пришлось бы биться
армиями, поэтому он принял взвешенное и разумное решение уклониться
от бессмысленного и рискованного занятия. Нынешний статус
позволяет, и более того, Сенат бы был очень недоволен, подвергни
Зевта себя неоправданному риску. Потому что на него у всех планы,
он выгоден Сенату, а значит, должен жить.