— Мне больше нравится история о том,
что ты смилостивился над римлянами и разрешил им задобрить тебя
щедрой данью, а не история об обмане... — покачал головой отец. —
Но, как говорил один римский император... Как же там было? А!
Деньги не пахнут, ха-ха!
— Неужели ты начал что-то читать? —
удивился Эйрих.
— Да куда уж мне? — раздражённо
поморщился Зевта. — От Виссариона слышал.
— Я читал у одного старого греческого
сатирика выражение: «Коль уж не дала природа ума, то хоть знаниями
свою голову наполни, будь добр», — произнёс Эйрих. — Поэтому лучше
научиться читать и постигать знания.
— Не совсем понятно, но звучит важно,
— пожал плечами отец. — Жена, неси мою брагу на особый случай! Он
уже настал! Мой сын вернулся из похода!
/20 мая 409 года нашей эры, Провинция Паннония, Сенат
готского народа/
У Эйриха прямо с раннего утра трещала
голова. Не от пьянства — он не пил ничего, кроме разбавленного
вина. Всё дело было в том, что деревня дни напролёт гудела и мешала
спать.
В честь впечатляющего успеха похода,
остготский народ решил пьянствовать три дня и три ночи. Несколько
раз Эйрих даже уходил на ночь к знахарке Хильдо, чтобы просто
поспать. Та вечернему визитёру была не рада, хоть и принимала дары
в виде угощений со стола бражного дома. Но даже до дома знахарки
доносились весёлая музыка и радостные вопли счастливых на
празднестве людей. А уж стихийные кулачные бои, при которых толпе
пристало орать во все глотки — это будет похлеще первых
петухов.
Эйрих, вероятно, единственный человек,
которого всё это беспокоило, потому что праздновали все, даже ещё
не набравший полных сил Хродегер скакал под музыку каждую
ночь.
И, глядя на старейшин в Сенате, Эйрих
понимал, что бессонница последние дни мучила не только его. Часть
сенаторов засыпала под монотонные доклады, а потом резко
пробуждалась от внезапного гвалта, всегда возникающего при
прениях.
Больше всего на свете жаждущий лечь
куда-нибудь поспать Эйрих, слышащий из окон здания доносящиеся
снаружи звуки никак не желающего прекратиться праздника,
подпитываемого прибывающими из дальних деревень людьми, которых
грешно не уважить выпивкой, музыкой и плясками, продолжал свой
доклад.
Во время официальной части
позавчерашнего торжества, которое длилось, как всегда, с вечера до
полуночи и где обязательно надо сидеть рядом с отцом, к Эйриху
подсели трое неизвестных стариков, начавших толковать ему мудрые и
правильные слова, правда, со странным говорком. Вроде и готский, но
вроде и не готский язык.