Я покосился на них, не имея ни малейшего желания присоединяться
к их компании. Ещё и с утра, когда нам предстоял целый день разного
рода хлопот.
— Благодарю за предложение, господа, но я вынужден отказаться, —
произнёс я.
— Да? А тут болтали, что Чёрный Капитан хоть бочку рома выпить
горазд, — хмыкнул один из них, долговязый, про себя я окрестил его
Длинным. — Так и знал, что брешут.
Любопытное прозвище мне тут уже придумали. Ну, пусть будет.
— Как я тебе и говорил, — фыркнул второй, одноглазый, про себя я
окрестил его Кривым. — Байки это всё. Кишка у него тонка с
настоящими морскими волками пить!
Я хмыкнул, вперил в него злой взгляд исподлобья. Кишка тонка,
как же.
— Морскими волками? Да вы скорее шавки подзаборные, — процедил
я.
— Чо сказал?! — вскинулся Кривой, вскакивая из-за стола.
На столе загремела посуда, он его едва не опрокинул на своего
дружка. К нам подскочила усталая трактирная девка, замахала
каким-то грязным полотенцем.
— Месье, месье, не надо! Прошу, успокойтесь! — запричитала
она.
— Я совершенно спокоен, мадемуазель, — сказал я. — Отойдите в
сторонку, а то эти месье могут и вас зацепить ненароком.
— Ща я тебя успокою, сукин ты сын! — заревел Кривой.
Второй тоже поднялся, девка взвизгнула и резво отскочила в
сторону. Накрытый стол они всё-таки опрокинули, вся их еда и
алкоголь полетели наземь.
— Твою мать! — Длинный выругался и бешено уставился на меня,
будто это я лишил их завтрака и выпивки.
Оба уже были пьяны, но не настолько, чтобы это могло им помешать
в драке. Но достаточно, чтобы полезть в драку на меня. Ну, как учил
меня Владимир Владимирович, если драки не избежать — бей
первым.
Я схватил с соседнего стола пустую кружку, швырнул Длинному
прямо в рыло. Кружка соприкоснулась с его паскудной физиономией, и
тот сел на задницу от неожиданного удара. Кривой полез махать
кулаками, выкрикивая оскорбления, от которых покраснел бы даже
сапожник, сбил с меня шляпу. Шляпа улетела в лужу чьей-то
блевотины. Мы оба вдруг замерли.
— Эх, шакал ты паршивый, — расстроенно произнёс я.
За шляпу было обиднее всего, и я тут же пробил Кривому в левый,
отсутствующий глаз. Тот не успел заметить и отреагировать,
схватился за повязку и завыл, будто я ударил ему по яйцам, а не по
лицу.
Я, видимо, увлёкся и не заметил, как поднялся и подскочил ко мне
второй, размахивая своими орангутаньими лапами. Удар пришёлся мне в
скулу, я отшатнулся, из глаз посыпались искры. Длинный попытался
закрепить успех, но я уже знал, чего ожидать, поднырнул под его
руку и хорошенько пробил ему в печень. Пожалуй, самое слабое место
у любого мужчины на архипелаге. Длинный согнулся и захрипел, я тут
же добавил ему в ухо, и тот повалился на пол.