Тем временем уже очухался Кривой. Он вдруг полез в партер,
приближаясь вплотную ко мне, что-то громко звякнуло и я
почувствовал тупой тычок в брюхо. Я тут же оттолкнул Кривого, тот
гадко ухмыльнулся. В руке у него блеснул нож, и я понял, что ещё
жив только потому, что удар попал в пряжку ремня. Вот был бы
славный конец для храброго корсара Андре Грина, подохнуть в обычной
поножовщине.
— Ах ты мразь, — выдохнул я, извлекая из ножен палаш. — Щас я
тебе второй глаз выколупаю.
Выражение радости на лице одноглазого вмиг потухло, а я
почувствовал, как пережитый ужас трансформируется в нечеловеческую
злобу, от которой шерсть на загривке встала дыбом, а кровь начала
кипеть. Видимо, что-то такое всё же отразилось на моём лице.
— Ладно, погорячились мы слегка. Давай-ка всё уладим, капитан, —
Кривой попытался дать заднюю, но после того, как он едва не вырезал
мне аппендицит, мирного решения быть уже не могло.
— Защищайся, свинья, — процедил я.
Я мог зарубить его одним ударом, зарезать, как поросёнка, но
злость кипела во мне настолько сильно, что я решил прикончить его
медленно, чтобы Кривой мог испытать тот же самый ужас. Первым
ударом я выбил нож из его руки. Кривой схватил колченогий табурет,
пытаясь отбивать удары им, поймать клинок между ножек табурета и
сломать его, но я был быстрее. Я наносил ему мелкие порезы один за
другим, Кривой всё отступал и отступал, пока не оказался зажат в
дальний угол. Как раз в тот, где спал Жорж.
В единственном глазу Кривого плескался страх, уродливой маской
застывая на лице. Я вывернул табурет из его рук, замахнулся, чтобы
нанести последний удар, но тут он рухнул на колени. Девчонка,
которая была единственным свидетелем разыгравшейся сцены, завизжала
от страха, и я помедлил с ударом.
— Пощады! — взмолился Кривой. — Прошу, не надо!
Но меня таким не разжалобить. Я уже собрался покончить с этим,
как вдруг со своего места поднялся Жорж, промычал что-то непонятное
и пустой кружкой зарядил Кривому в висок. Пришлось вложить палаш
обратно в ножны.
— Кэп! — выдавил из себя Жорж. — Как... Как мы их, а?!
Я хмыкнул и потрогал пряжку ремня. На металле осталась
явственная зазубрина, и по моей коже вновь пробежал холодок.
Я подождал, пока Жорж немного похмелится и придёт в себя, а
потом мы вместе покинули эту несчастную таверну. Обошлось без
смертоубийства, что меня даже немного радовало. Не думаю, что
кто-то расстроился бы из-за пары местных забулдыг, и даже проблем с
законом не возникло бы, но лишний грех на душу брать не
хотелось.