Вздёрнутый
носик под шляпкой и горделивая осанка с прямой спиной явно намекали
на её знатное происхождение. На столике перед ней на блюдце с
каемочкой лежал яблочный штрудель с заварным кремом, и она уже
успела запачкать им свои губы.
Она заметил
мой взгляд и улыбнулась мне, без стеснения облизнув со своих губ
белый крем. Её глазки сразу стали такими живыми, а губки — влажными
и манящими.
Меня
бросило в жар, и я уставился на чашку со своим кофе. Ну да, думаю,
похоже не такой уж я и урод со своим шрамом, раз на меня так
реагируют. Главное вести себя поувереннее. Кольца у неё на пальце
нет, но судя по её поведению и возрасту скорее всего она уже была
замужем. Вдова, точно.
Неудивительно, ведь почти все аристо являются
офицерами и война — это смысл их жизни. Видать давно она одна и
соскучилась по мужской ласке, что сейчас делает мне весьма
недвусмысленные намёки.
Ситуация
усугублялась ещё тем, что юноша в тело, которого я попал ещё
никогда не имел с женщинами тесных контактов. Говоря, по-простому —
девственник, а вот у меня опыт уже был.
Но всё же я
решил не торопить пока события несмотря на явный интерес дамы к
моей персоне. Вот допью свой кофе тогда и будем решать.
Я собирался насладиться своим
последним глотком кофе, когда вдруг появились несколько нарядно
одетых молодых аристократов, явно потерявших меру в пиве. Они
прошли мимо наших столиков с видом, будто им досталось наследство
королевской деревни.
И пока двое
из них пристали к солидному господину за соседним столиком, третий
успел поймать за руку одного из официантов и выдрать у него из рук
поднос, на котором стояли четыре бокала шампанского и сесть
напротив той самой дамы с яблочным штруделем.
— Ик! Не
желаете ли выпить с нами за нашу встречу, мадам? — спросил он без
каких-либо церемоний. — Я давно не пробовал таких вкусных
мамзелей.
Дама
возмущенно вспыхнула и залилась краской от такой наглости. Но она
была слишком воспитана, чтобы сказать что-нибудь резкое в ответ на
это.
Она лишь
смущённо произнесла:
— Нет-нет,
благодарю вас. За свои вечера я плачу сама.
А сама
взглянула на меня исподлобья, словно требуя от меня знака
помощи.
Я понял,
что может произойти. Собрав всю свою решимость, я допил кофе и
возмущенный этой наглостью, обратил внимание наглеца на себя и при
всей публике в мягкой форме объяснил, кто здесь главный в зале и
объяснил довольно доходчиво, чтоб он запомнил надолго.