[1] позвонил отцу, и тот сообщил,
что у его мамы очередной приступ. Очень больна его мама: у неё
сахарная болезнь[2], вечно повышенное
давление и очень слабое сердце.
В той жизни мне самому пришлось
принести в их дом страшную весть о смерти сына, и я до сих пор
чувствую стыд и вину за это. Нина Афанасьевна тогда потеряла
сознание, и в тот же день умерла в больнице, её похоронили
одновременно с её единственным сыном. А отец, так и не оправившись
от горя, умер спустя полгода.
Так что сейчас я спас не одного
человека, а трёх.
К месту происшествия очень быстро
подошел милиционер, его напарник бросился к зданию вокзала, и
спустя несколько минут подъехала машина ГАИ, видимо по радио
вызвали патрульный экипаж из ближайшего места. Я видел, как
молодой, весь джинсовый парень что-то растерянно говорил гаишникам,
а те записывали показания и морщились: наезд совершил явный мажор,
и родители непременно отмажут своего отпрыска.
Очень быстро подъехала и карета
скорой помощи: белый РАФик с красными надписями и красными крестами
на бортах, носу, корме и на крыше. Врач бегло осмотрел тело, и
санитары, накрыв белой простынёй, стали укладывать девушку на
носилки.
И тут волосы зашевелились на моей
голове и от ужаса и мороз продрал по коже: из тела, с головой
накрытого простынёй, встала та самая девушка. Неловко ступая и дико
оглядываясь вокруг, девушка отошла ко мне.
– Простите, что тут произошло?
Почему люди вдруг стали полупрозрачными? – дрожащим голосом
спрашивает девушка.
– Думаю, Вы уже догадались, Вас
сбила машина, вот Ваше тело грузят в скорую.
– Вы тоже… неживой?
– В какой-то мере. Так получилось,
что я не совсем от мира сего.
Мы не успели завершить разговор,
когда девушку окутал странный мерцающий туман, и она исчезла.
А я остался.
Бледный, растерянный, не понимающий
ничего кроме простого факта, что я жив, но не вполне. Что я
свободен в своих действиях, но до неизвестного мне предела, и что у
меня есть второй шанс снова прожить жизнь, но неизвестно какой
ценой. Может быть, цена окажется запредельной.
Но постепенно дыхание выровнялось,
прекратилась отвратительная тряска всего организма, мерзкий липкий
холодный комок где-то в подвздошье растворился и пропал. Спустя
каких-то четверть часа я снова гляжу на мир с восторгом неофита,
узревшего божественное явление.