Способен ли я что-то напрямую противопоставить магическому
огню?
С нынешним рангом нет.
Мой ветерок его даже не колыхнет. Только вот в момент атаки
тхага я заметил, что его запасов эфира не хватило, чтобы покрыть
крышу магическим огнем полностью.
Пробелы индус заполнил обычной стихией, на создание которой
затраты эфира куда меньше.
И я с радостью воспользовался предоставленной лазейкой. Заранее
определив маршрут, я точечно выкачал кислород из участков с обычным
огнем и нырнул прямо туда.
— Стой, придурок! Сгоришь же... — раздался в ухе взбешенный
голос Зверевой, но исчез вместе с расплавленным динамиком.
Надо отдать индусу должное.
Даже его финальная атака оказалась не актом отчаяния, а крайне
сложной в исполнении техникой. Обычный огневик на его месте просто
вытащил бы из источника все до последней капли, понадеявшись на
удачу.
Тхаг же атаковал осознанно.
Пустил первым обычный огонь, чтобы ослабить бдительность и
заманить импульсивного самоуверенного юнца, а уже внутри хитро
вплел смертоносные участки магического огня, тщательно замаскировав
их по всей площади атаки.
Индус был абсолютно уверен, что я не сдержусь в желании его
добить и, переоценив свои силы, сам зайду в смертельную
ловушку.
Надо признать, план был хорош.
Уверен, любой восемнадцатилетний одаренный воздуха на планете,
каким бы сильным он ни был, попался бы.
Потому что в этой ситуации от смерти мог спасти только боевой
опыт и холодная голова. Чтобы выжить, было необходимо составить
маршрут заранее и контролировать все до единого воздушные потоки на
крыше.
Ведь в этом, казалось бы, огромном огненном лабиринте безопасным
оказался лишь один единственный путь.
Но, к сожалению для старого наемника, я уже давно не
восемнадцатилетний самоуверенный пацан, что на эмоциях бросается
вперед без плана. Я прекрасно знаю, что нет зверя опаснее, чем тот,
что загнан в угол.
Спустя семь секунд витиеватого пути сквозь дорожку затухающего
без кислорода огня я оказался прямо перед тхагом.
Индус обессиленно сидел на коленях, с его истощенного тела
медленно слезали куски обгорелой кожи, еще несколько секунд назад
пылающие мощью руки бессильно болтались по ветру.
Но несмотря на все это, взор старого аристократа был тверд, а
подбородок гордо приподнят.
Казалось, индус ничуть не расстроился тому, что несмотря на все
его усилия я не сдох. Более того, тхаг довольно улыбнулся уголками
губ и едва слышно произнес: