— Что за бред он несет, — оборвала трансляцию Зверева и швырнула
телефон на кровать.
— Вовсе не бред, — отозвался Демьян Афанасьевич, — шведский
шпион действительно прилетел три недели назад под видом
поступающего, но тогда же и был схвачен. До сегодняшнего дня
официально числился без вести пропавшим пока великокняжеский совет
решал, как поступить в этой ситуации. Как видим из пресс-релиза,
который зачитывает ваш подопечный, Рюриковичи решили пойти на
обострение со шведами.
Несколько секунд Зверевой потребовалось чтобы разложить в голове
как вообще Рюриковичи позволили Соколову выступить на телевидении,
а не отрубили ему втихую голову, но толковых вариантов не было и в
ее голове появился совсем другой вопрос.
— Это конфиденциальная информация, зачем вы мне это
рассказываете, Демьян Афанасьевич?
— Затем, дорогая, что если хочешь выжить в столице, надо быть в
курсе всего что происходит вокруг.
— Кто вам сказал, что я планирую остаться в столице? Вы сами
слышали, что Одоевские мне не рады.
— Еще бы, ты убила их наследника и пятерых слуг на том озере, но
дело не в Одоевских. Твоему Соколову не рады в столице куда больше
влиятельных людей и молодого княжича это не останавливает. Так
почему должно остановить мою лучшую ученицу?
— Соколов просто сумасшедший, — кивнула Зверева.
— Мне так не показалось, — не согласился старик.
— Он надумал поступать в царский лицей!
— О! — удивился Демьян Афанасьевич, — с атрибутом ветра то? А
сможет?
— Вполне, — неохотно признала Зверева.
— Тогда нужно будет за ним приглядеть.
— Вам и без этого дел хватает.
— Да я не про себя говорю, — махнул дряхлой рукой старик, — а
про тебя, Аннушка.
— Меня? В лицее я никто. Уж в этом Глеб точно был прав.
— Глебушка тоже был никем, пока его не пристроили в лицейскую
дружину.
— Предлагаете мне работу? — опешила Зверева.
— Подработку, — кивнул старик, — боевым инструктором. Свободный
график, личный блок с полигоном, полная свобода действий и выбора
подопечных.
Девушка медленно присела на кровать, пытаясь осознать, что
услышала.
— Вам не позволят... — не веря своим ушам прошептала она.
— Кто, Одоевские? — от души засмеялся Демьян Афанасьевич, — пока
я директор этого лицея мне и сам император не указ.
***
Солнце уже падало за горизонт, когда цепкие руки аналитиков
Алексея Алексеевича Кропоткина оставили меня в покое. После того,
как я сдержал свое слово и раздал чуть ли не тысячу интервью, мне,
наконец, выдали гостевой пропуск.