– Ага, – сказала Джулия, пристраивая руку у него на бедре, – вкусно было.
– Я не стал тебя будить и потихоньку приготовил.
Джулия выдохнула струю дыма, который не менял формы дольше, чем это казалось возможным, и сказала:
– Я бы сейчас такого навернула.
– Я его зажарил, потому что мне хотелось о тебе позаботиться.
– Я это почувствовала. – Джулия сдвинула руку выше по его бедру, отчего член Джейкоба зашевелился.
– И я его по правде красиво выложил на тарелку. Даже чуток салата сбоку.
– Как в ресторане, – сказала она, забирая его член в ладонь.
– И после первой вилки ты…
– Да?
– Знаешь, вот потому-то люди и не рассказывают.
– Мы не какие-то «люди».
– Ладно. Ну вот, после первой вилки, вместо того чтобы поблагодарить или сказать, что вкусно, ты спросила, солил ли я его.
– И? – спросила она, двигая кулак вверх-вниз.
– И это был сраный облом.
– Что я спросила, солил ли ты?
– Ну, может, не облом. Но досада. Или разочарование. Но что бы я ни почувствовал, я это утаил.
– Но я просто задала рутинный вопрос.
– О, как хорошо.
– Хорошо, милый.
– Но сейчас-то ты, в контексте тех стараний, которые я для тебя приложил, понимаешь, что такой вопрос скорее содержал упрек, чем благодарность?
– А ты так уж старался приготовить мне завтрак?
– Это был особый завтрак.
– А так хорошо?
– Так – забавно.
– Значит, теперь если мне покажется, что еда недосолена, мне надо будет оставить это при себе?
– Или я должен оставить при себе свою обиду.
– Твое разочарование.
– Я уже могу кончить.
– Кончай.
– Но я не хочу уже кончать.
Она замедлила движение, остановилась, сжав пальцы.
– Что ты сейчас утаиваешь? – спросил Джейкоб. – И не говори, что ты слегка обижена, раздосадована и разочарована моей обидой, досадой и разочарованием, потому что этого ты не таишь.
Она рассмеялась.
– Так что?
– Я ничего не таю, – сказала Джулия.
– Копни.
Она со смехом покачала головой.
– Что?
– В машине ты пел «All Apologies» и пел каждый раз «Возопил мой стыд».
– И что?
– То, что там же не так.
– Разумеется, там так.
– «Воск топил мосты».
– Что?!
– Угу.
– Воск топил… Мосты?
– Ладонь на еврейской Библии.
– Ты мне говоришь, что моя абсолютно осмысленная фраза – осмысленная и сама по себе, и в контексте песни – на самом деле подсознательное выражение моего подавленного чего-то там и что Курт Кобейн нарочно написал слова