Тут уж Инна нахмурилась всерьез, спрашивая себя, как бы поступил на ее месте более опытный специалист. Потом, решившись, вздохнула:
– Ладно, пока перевязываю тебя и сажаю на антибиотики. Понял? Уколы будем делать! Утром и вечером! Но если краснота увеличится или за пару дней не увижу улучшения, поедешь, как миленький, хоть на луну.
– Ладно, – кивнул Зорин, – договорились.
Инна завязала аккуратный узелок и строго повторила, берясь за шприц:
– Утром и вечером. Чтоб был у меня как штык! А пока скидывай штаны, сделаем утренний укол прямо сейчас.
Валерий с готовностью встал и, как уже следовало от него ожидать, сделал вид, будто собирается обнажить совершенно другую часть тела.
– Какое место подставишь, в такое и вколю, – пообещала Инна, выпуская воздух из шприца.
Комично изобразив испуг, парень поспешно развернулся к ней спиной. И тут же взвыл:
– Ой! Это что же, я такую гадость щипучую своими руками сюда привез?!
– Держи ватку! – скомандовала, не обращая на его вопли внимания, Инна. И, напуская на себя грозный вид, проговорила: – Мазь ему не по вкусу, уколы не нравятся… А стулом промеж ушей тебя лечить ни разу не пробовали?
– Нет бы посочувствовать человеку… – жалобно протянул пациент.
– Мне бы кто посочувствовал! – так же грозно ответила девушка, еле сдерживая смех, который наверняка неправильно расценили бы те, кто ждал приема за дверью. – А ну, брысь отсюда, чтоб духу твоего здесь до вечера больше не было! А вечером чтоб явился сюда всем своим телом. Опоздаешь – вколю штрафной!
– Ладно. – Поняв, что сочувствия он здесь не дождется, Валерий с несчастным видом, волоча ногу, словно подбитый лебедь крыло, поплелся к двери.
Неизвестно, что подумали про Инну те старики, что сидели в коридоре, но когда она вышла к ним из процедурного кабинета, все еще силясь не улыбаться, несколько пар любопытных глаз сразу уставились на нее.
«Здесь все друг друга более-менее знают», – вспомнились ей слова Зорина. «А что не знают, то, похоже, домысливают на ходу», – добавила она про себя.
Пошептались между собой пациенты, когда Инна скрылась за дверью кабинета. А потом одна из старушек, попав на прием, даже попыталась заверить фельдшерицу, что участковый – очень неплохой, ответственный мужчина. Но Инна, к разочарованию бабульки, не стала беседовать на сию тему, а коротко ответила, что ни к старушкиному недугу, ни к ее собственной работе это не имеет никакого отношения. Отчего, впрочем, интерес к Инниной персоне у ожидающих приема не убавился. Но Инна махнула на все рукой, включившись в работу.