– А что, Инночка, уж не грубил ли Васька тебе? – встревожилась Марьвасильна, видя задумчивость спутницы.
– Да не больше, чем другим, – улыбнулась Инна. – Когда болел, я к нему ходила и много чего от него выслушала. Но тогда ему действительно было очень плохо. Зато когда выздоровел, принес мне на ФАП коробку конфет и официально, торжественно прямо, объявил, что они не отравлены. Не так, как наш участковый-балагур постоянно прикалывается, а со всей серьезностью, чуть ли не извиняясь за этот факт. Я и не знала, что ему ответить. Ну, а с могилой… Да, конечно, это уж перебор! Жена-то ее видела?
– Ты смотри, при нем Таиську его женой не назови! – взмахнула руками Марьвасильна. – Нет, разумеется. Не видела. Она с тех пор в поселке больше ни разу не появлялась. И не дай бог, появится! Точно тогда вам с Валеркой работа будет. И хорошо, если на твою долю что останется, а то ведь придется участковому убийство разбирать!
– Да уж, лучше не надо, – согласилась Инна. – Нам с Валерой и так работы хватает.
В следующий раз Зорин заехал за Инной дней через десять, после очередной отгремевшей драки. И не ближе к ночи, а часа в четыре пополудни, когда у Инны еще шел прием на ФАПе. Осматривая пациентку у себя в кабинете, фельдшер услышала через дверь, как он авторитетным, хорошо поставленным голосом – мог ведь, шут гороховый, и так говорить может, если требуется! – официально попросил сидящих в коридоре двух человек перенести свой визит на завтра, так как медработнику предстоит срочный вызов. После чего дождался, когда Инна освободится, и зашел к ней:
– Привет, Инесс! Я за тобой.
– Уже поняла, – кивнула девушка, поднимаясь ему навстречу. – Что случилось?
– Зеленцовы, – ответил Валерий.
Одной этой фамилии для Инны уже было достаточно.
– Что, опять? – вздохнула она, вытаскивая из шкафа чемоданчик со всем необходимым для экстренной помощи.
– И опять, и снова, – проворчал полицейский, принимая у нее поклажу. И добавил, пока Инна надевала поверх халата служебную телогрейку: – И все это будет продолжаться до тех пор, пока жена все-таки не упечет его. Годика на два, я так думаю.
– Не упечет, – ответила Инна, – я с ней разговаривала на эту тему. Она не посмеет, потому что заранее боится, что муж, когда выйдет, еще злее прежнего станет. Знаешь, а я лично вот взяла бы да и огрела бы его чем-нибудь в ответ!