Она никогда раньше не видела, как
умирают люди. Что Ромка умирает — поняла мгновенно, без слов.
Понимал и он.
Понимают все, рядом с кем ты
находишься в их последние минуты земной жизни.
Тебе страшно, ты растерян.
Ты бессилен что-либо изменить, не
можешь ничем помочь. Не можешь облегчить боль, обнадёжить,
подбодрить. Слова кажутся лишними, бесполезными, ненужными.
Ромка умер, а она, вот, выжила и,
наверное, лежит в больнице. Только находившиеся рядом женщины не
похожи ни на медсестёр, ни на врачей.
Ника недоумевала.
— Что за гадство? — вырвался из её
горла свистящий хрип; глаза блуждали по спущенному пологу кровати —
тяжёлому, бархатному.
— Что ты сказала, дорогая? —
наклонилась к ней седовласая.
Ника уставилась в её покрасневшие
глаза с «гусиными лапками» морщин. Спросила:
— Где я? — язык слушался плохо; губы
одеревенели; кашляющий голос казался чужим.
Женщина её не понимала, и понять не
старалась. Больная очнулась — это главное для неё.
Ника чувствовала себя не просто
больной, а обессиленной и смертельно уставшей. При попытке
приподняться дыхание перехватило от резкой боли в груди, в голове
будто петарда взорвалась, из глаз брызнули слёзы.
Больную настойчиво вернули в постель,
напоили тёплой медовой водой.
Женщина погладила её ладонь, лежавшую
вдоль тела, сжала пальцы:
— Сколько раз говорила тебе, Руз,
слушайся брата, не перечь ему, почитай его. Он старший в семье,
заботится о нас.
Она склонилась к ней, приблизила к
своему лицу её ладонь, поцеловала тыльную сторону:
— Даст Господь, в скором времени
найдётся для тебя хороший человек, выйдешь замуж, родишь деток,
заживёшь счастливо.
Она повернулась к вернувшейся со
стопкой белья молодой особе и раздражённо сказала:
— А ты чтобы впредь внимательнее была
и не оставляла под ногами утварь. Из-за твоего ротозейства моя дочь
едва не лишилась жизни!
— Не оставляла я ничего, — с громким
возмущением возразила ротозейка, возвращая ключи.
— Не перечь мне! — повысила голос
седовласая. — Отправлю назад в деревню к матери!
— Хоть убейте меня, не оставляла!
Ника не слушала бурный спор женщин. Она не
спускала глаз с руки, которую седовласая держала в своих ладонях,
целовала и гладила.
Гладила и целовала узкую кисть с тонкими
длинными пальцами и розовыми ногтями, отполированными до блеска.
Изящную и хрупкую.