Сейчас она не имеет исторической ценности —
картина, которая будет украшать зал музея или станет бриллиантом
для владельца частной коллекции.
Ника прошла вдоль других полотен, имён
художников которых не знала. Сколько их было безвестных, но не
менее талантливых, не сумевших пробиться в жизни? Сколько картин
пропало или приписано тем мастерам, у которых учились безымянные
художники, переняв стиль их письма.
Прямые солнечные лучи не касались картин и
поверхности мебели — нижнюю часть высоких узких окон закрывали
ставни. В погружённой в тень гостиной сквозь частый оконный
переплёт падал дневной свет. В нём тускло блестел шар на конце
начищенной медной двухуровневой люстры. С множеством рожков со
стаканчиками для свечей, тяжёлая и изящная, она свисала с высокого
потолка на металлическом тросе.
Ника не могла позволить себе обойти каждый
предмет и потрогать его. Восхищалась молча, на
расстоянии.
Присмотрелась к атласным обоям шоколадного
цвета с мелким растительным узором. Они сливались с цветом мебели и
интерьер выглядел перегруженным, тяжёлым для восприятия. Его бы
выстроить вокруг камина, привлечь к нему дополнительный интерес,
ослабить внимание к кровати и платяному шкафу. Картину над камином
заменить зеркалом. На одной из стен сделать зелёную стену из
растений. Было бы необычно для этого времени и вызывающе
красиво.
Пожалуй, Ника вовсе убрала бы пару вещей,
переставила мебель, выполнила бы зонирование, добавила ярких
красок. Их не хватает.
Всё
в гостиной свидетельствовало о состоятельности хозяев: дорого и
напоказ.
В
ней устраивались приёмы и чаепития, поддерживался идеальный порядок
— уловка для видимости благополучия и сохранения высокого
социального статуса членов семьи Ван Вербум.
Гостиная — единственное место в доме,
которого не коснулись глобальные перемены после смерти хозяина. Она
подчёркивала прежний достаток древнего обедневшего рода.
За
её стенами пряталась нужда. Якобу не хватало средств на ведение
хозяйства, уплату налогов и содержание матери и сестры.
Ника обошла свёрнутый в трубку ковёр, о
котором говорила Хенни. Даже его берегли и раскатывали в
исключительных случаях.
Под
многослойной юбкой шуршали спрятанные бумаги. Чтобы не привлекать к
ним внимание, Ника плотно свернула листы и закрепила их на бедре
подвязкой. Надев на лицо маску равнодушия и усталости, она
направилась в кухню, из которой слышались женские голоса. Званый
обед с незнакомыми людьми представлялся тягостной обязанностью.
Быть может, под каким-нибудь предлогом получится уклониться от
него?