Самой большой неожиданностью стал
переезд в Россию Ансельма Соломона Ротшильда, сына Соломона Маера
Ротшильда – заведующего австрийским отделением их финансовой
империи. Очевидно, что с развалом империи перспективы самой Австрии
были финансистами оценены как не слишком радужные, и была сделана
попытка переориентации на восток.
Со времен Лондонских событий 21-22
годов, когда мое противостояние с подковёрными хозяевами мировых
финансов на короткий промежуток вылилось в горячую фазу, наши
отношения находились на уровне легких заморозок. Мы практически не
имели пересекающихся проектов – ну как не имели, на афере
Никарагуанского канала и последующем кризисе по слухам Ротшильды не
только не потеряли но и умудрились прилично заработать, - гадили
друг другу понемногу, но не переходили разумные границы. И вот
теперь австриец не просто подал прошение о зачислении его в
подданные, а еще и написал пространное письмо с извинениями и
предложением зарыть топор войны. Последнее он подкрепил изрядным
пожертвованием в фонд вспоможения народному образованию, как бы
внося отступные.
В любом случае, - а запрещать приход
западных капиталов в Россию было бы просто глупо, - вместе с собой
новые подданные притащили и немаленькие, наполненные звенящим
золотом, кубышки. Открытые банки начали активно раздавать дешевые
кредиты, и это было именно то, что нужно для раскручивающейся с
каждым днем все быстрее имперской экономике. За следующие два года
пришедшие с запада «старые семьи» в лице своих представителей
залили на финансовый рынок России около ста пятидесяти миллионов
рублей. Приятный такой бонус ко всем прочим плодам большой военной
победы. О том, какие могли бы начаться процессы в случае поражения
России думать не хотелось совсем…
Опять же понятно, что с этими ребятами
нужно держать ухо востро, а еще лучше держать их всех за яйца,
чтобы не рыпались слишком сильно, ведь делают они все не для пользы
России, а исключительно для своего обогащения, и подляны от них,
соответственно, можно ждать в любой момент. Но тут, на своем поле,
я считал себя достаточно сильным, чтобы при необходимости иметь
возможность расправиться с кем угодно. Хоть в финансовом плане,
хоть в физическом.
- Ты практически перестал пить, -
отсалютовав мне бокалом с чем-то явно алкогольным заметил Саша. Мы
сидели с ним у меня в кабинете и просто разговаривали. Тот момент,
когда общение отца и сына отходит от модели «ученик-наставник» и
переходит к модели взаимоотношений двух равных взрослых
людей.