– Да вы не расстраивайтесь, юноша, – ласково, по-отечески сказал он, – у меня есть пара бутылок «Московской». А не хватит, так можно у той же проводницы докупить. На худой конец, сходим в вагон-ресторан.
И мой товарищ оживился. А после второго тоста мы уже знали, что Бахуса зовут Степан Иванович, что его жена сейчас в соседнем вагоне болтает с кумовьями, с которыми они вместе едут к их общему куму в Евпаторию, что не получилось у них взять билеты в одно купе и что кумовья обязательно припрутся и будут уговаривать молодых людей поменяться с ними местами.
– Но вы не вздумайте согласиться, – понижая голос, произнёс Степан Иванович. – Они мне дома порядком надоели, и ещё целый месяц придётся терпеть. А я люблю молодёжь.
Когда пошла в ход вторая бутылка, хлебосольный сосед пригласил присоединиться к импровизированному банкету семейную пару с боковых полок, которая скучала за игрой в карты. Дама отказалась, а мужчина средних лет, интеллигентного вида, потому что в очках, охотно согласился, доставая из сумки съестные припасы.
Сидели мы хорошо, потом ещё лучше – пришла супруга Степана Ивановича в сопровождении кумовьёв. Те оказались компанейскими людьми, и наше застолье набирало обороты. Однако, как выяснилось, невезучесть может быть заразной. На очередной станции поезд остановился, и проводница объявила, что стоянка пять минут. Интеллигент решил сделать жест благодарности за оказанное гостеприимство:
– О! Тут отличный рынок! Я здесь всегда покупаю арбузы. Херсонские! Маша, – обратился он к супруге, – дай червончик. Я мигом.
Маша сделала попытку возразить, но очкарик был твёрд в своём намерении, и она уступила.
Когда поезд тронулся, интеллигент не появился, и Маша запаниковала не на шутку.
– Остановите поезд! – закричала она. – Там мой муж. У него нет с собой документов, на нём только спортивные штаны и майка, у него только десять рублей денег.
На вопли сбежались другие пассажиры и оба проводника. Какой-то сердобольный юноша крикнул:
– Где стоп-кран?! Надо нажать стоп-кран!
– Я тебе нажму! – грозно рявкнула вторая, более зрелая проводница. – Я тебе так нажму, что нажималка поломается! Быстро разошлись все по своим местам!
Расходиться никто не подумал, но шум стих. Все с сочувствием смотрели на бедную женщину, будто она только что стала вдовой.