Степанов, в свою очередь, не согласился с тем, что программы ГУСа сложно использовать в антирелигиозном воспитании. «Нельзя в нашей программе, – полемизировал он, – давать полный комплекс лекций по антирелигиозному воспитанию. На то ты и педагог, чтобы из той программы, которая у нас есть, приспособить некоторые моменты, некоторые темы к работе по антирелигиозному воспитанию»[195].
В заключительном слове А.И. Стражев уточнил свою позицию по программам. Он высказался против введения в программы специальных вопросов по истории и происхождению религии. «Я указал на то, что эти вопросы в достаточной мере могут вытекать из того программного материала, который имеется». В связи с этим Стражев отметил, что религиозный вопрос не сводится к аксиоме, а к целому ряду общественных отношений[196].
Для участников дискуссии был важен и вопрос о том, на кого, прежде всего, ляжет обязанность антирелигиозного воспитания в школе: на преподавателя обществоведения или на преподавателя естествознания? Обществовед Степанов считал, что эту работу должны проводить и те и другие, но задавался вопросом: «Подготовлены ли у нас естественники к антирелигиозной пропаганде?» И отвечал: «К сожалению, наши естественники не имеют основательного базиса для проведения антирелигиозной пропаганды. Кроме того, наши естественники в большинстве случаев люди верующие»[197].
Сами преподаватели естествознания придерживались различных позиций по вопросу атеистического воспитания в школе. Ф.Ф. Дучинский на совещании преподавателей естествознания 2 марта 1928 г. заявил, что они не должны вести словесную антирелигиозную пропаганду. «Всякая же словесная пропаганда, – настаивал он, – со стороны естественника не будет достигать цели. Если для обществоведа является допустимой словесная антирелигиозная пропаганда, то у него нет такого сильного орудия, как исследовательская проработка биологических явлений»[198].
К.П. Ягодовский, выступая на том же совещании с докладом «Эволюционное учение и программа трудовой школы», отметил, что вопрос веры и неверия заостряется в трех случаях: «Когда начинается речь о происхождении мира… о происхождении окружающей природы и… когда начинается речь о происхождении человека. Подростка эти вопросы мучают, волнуют… Когда эти вопросы возникают – для подростка начинается трагедия»