1 октября 1913 г., когда мне еще не исполнилось 19 лет, я поступил фанен-юнкером в Королевский Баварский 1-й телеграфный батальон в Мюнхене. Прежде за телеграфную связь отвечали инженерные войска. С 1901 г. в составе Инженерного корпуса в Баварии уже существовало самостоятельное телеграфное подразделение.
В связи с новыми задачами постоянно возрастала его численность, и отдельная телеграфная рота за несколько лет выросла до 2 батальонов с 7 подразделениями. В 1910 г. в новых казармах на Лазаретштрассе, 7 в Мюнхене были размещены 3 телеграфные роты, отделение конной тяги 1-го телеграфного батальона, 2 роты радиосвязи и кавалерийско-телеграфная школа 2-го телеграфного батальона.
Нам, курсантам Райну и мне, и двадцати вольноопределяющимся-одногодичникам, призванным в один день с нами, пришлось первые шесть недель усиленно заниматься строевой подготовкой. Подъем был в 4 часа утра, к 5 часам необходимо было напоить, накормить и вычистить лошадей, в шесть – быть в манеже. Спустя какое-то время после такой усиленной подготовки мы столь успешно освоили такие ее элементы, как подход к командиру и отдание чести, что нам было разрешено уходить в увольнительную в город. Мы гордились своей формой: темно-синей с красным кантом и черным воротником с белыми петлицами, длинной саблей, шпорами и кивером, который надевали в торжественных случаях. Для увольнительной полагались белые перчатки.
К одногодичникам-вольноопределяющимся – некоторые из них, как и мы, два курсанта, окончили среднюю школу, другие уже имели высшее образование – присоединились в ноябре новобранцы, призываемые на два года. Они уже имели профессию и почти все были вольноопределяющимися; еще до призыва в армию они могли выбрать для себя воинскую часть и гарнизон. После основной подготовки одногодичники и мы, юнкера, были распределены по ротам. Мы продолжили обучение, не прекращая ежедневно исполнять обязанности на конюшне. Я попал в 3-ю роту, где новобранцев обучал обер-фенрих Ринекер. Редко появлялся старший лейтенант Хельвиг, часто – комроты капитан Дрекслер.
Он строго следил за дисциплиной и порядком. Его человеческие качества открылись мне не сразу. В течение дня у нас не было ни минуты отдыха. Много времени отнимала караульная служба и стояние на посту у ворот казармы, а также и ночное дежурство по конюшне. В Рождество 1913 г. началась подготовка к параду в честь дня рождения короля 7 января. Командир батальона майор Неес приказал сформировать конный взвод из одногодичников, юнкеров и унтер-офицеров. Все были в огромных кавалерийских сапогах со шпорами, несли длинную изогнутую артиллерийскую саблю. Острие сабли было направлено на левый глаз находившегося справа в строю кавалериста. Во время прохождения торжественного марша существовала опасность повредить глаза кавалериста, в случае если конь споткнется. И тут вмешался с отеческой заботой майор Неес. Мы должны были пройти торжественным маршем на Кёнигсплац перед нашим королем в пехотных сапогах и вооруженные карабинами вместо сабель. Это был первый праздничный день для 19-летних солдат. Кружила легкая поземка, и престарелый государь в генеральском шлеме с бело-голубым плюмажем и в золотых очках, казалось, пристально смотрел каждому в глаза.