В январе завершилось индивидуальное обучение, и в день рождения кайзера 27 января 1914 г. юнкера были произведены в унтер-офицеры. Не существовало никаких общественных обязанностей. Оба командира были молодыми парнями. Мы, курсанты, должны были в сопровождении Ринекера делать визиты к четырем офицерам обоих батальонов в семейной обстановке. Когда мы являлись в парадной форме к офицерскому обеду, командиры рот уже сидели с сослуживцами за бокалом вина, который они выпивали после утренней прогулки верхом и занятий чисто канцелярскими делами, прежде чем немного вздремнуть в полдень. Во второй половине дня они редко посещали казарму.
Райн, фенрих Фрич из 2-го батальона и я сидели среди нижних чинов за офицерским столом, председательствовал за которым мой дядя, в то время бывший адъютантом старшего лейтенанта Хаубса из 1-го батальона. Приходил зачастую к обеду и майор Неес. После окончания обеда, встав из-за стола и щелкнув каблуками, мы покидали собрание. У нас еще оставалось четверть часа на то, чтобы немного прилечь, прежде чем продолжить исполнение своих обязанностей.
Техническая подготовка была слабой. «Телеграфия» в телеграфном батальоне в 1910 г. уступила место телефонной связи. В роте еще существовал целый учебный зал, заполненный сияющими желтой медью аппаратами Морзе, которыми так и не воспользовались. Армейские и полевые телефоны были массивные, видавшие виды ящики, обращение с которыми не требовало особых знаний. О том, как соединять концы оголенного провода, знали только в теории. Нам приходилось без электромонтажных кошек взбираться на телеграфный столб. Подвесные изоляторы не использовались вовсе, в учебной программе о них ничего не говорилось.
В «депо» унтер-офицер объяснял нам, как загружать «транспортное средство для телефонных аппаратов», затем мы разматывали, крутя ручку, учебный кабель, и нам показывали, как его надо чинить. Экономили на всем. К полевому снаряжению нельзя было даже прикоснуться. Неоднократно используемый учебный кабель рвался на каждом километре. Постоянные починки вели к плохой слышимости во время связи. Мы приступили к прокладке полевого кабеля сначала на территории казармы, затем вне ее – по Внешней Дахау-эрштрассе в городском квартале Герн и вдоль въездной аллеи дворца Нимфенбург. На деревьях устанавливали некое подобие «вилки» для провода, а на крышах его крепили на деревянных крючьях вдоль кровельных лотков. Через каждый километр мы проверяли связь. По трубам, проложенным в земле, прокладывались исключительно однопроводные линии вместе с обратной линией. Приходилось попотеть, чтобы обеспечить нормальную слышимость. Солдат инженерных войск напоминал рождественского Деда Мороза: на спине приспособление для переноски грузов, весь увешан армейскими телефонными аппаратами, из-под кивера торчат наушники, на каблуке жестяная пластина-заземление. Все это снаряжение было настолько искусственно, что никогда так и не нашло применения в полевых условиях.