Он был огонь, чуть пригасший в стареющем теле, но он был и моей виной. Его виной передо мной, что так коротко меня прихлебал к себе. И моей виной перед ним, да нет – перед самим собой, что дал себя закрючить, сцапать и слопать с косточкой, не возопив и не дрогнув, лишь распавшись в кашицу, побежавшую бредом по пищеводу мира, жизни, слов, словесности…
* * *
Весной 1996 года наша группа «Зангези» записывала первый альбом. Ваня Гусь тянул со сроками, копался, доделывал, переделывал…
В моём классе учился Вовка Фефелов, ребята во дворе прозвали его Пенкер. Он, как и я, слушал «Алису», носил футболку с Кинчевым и сам поигрывал на гитаре. Гусь смеялся над его блатной манерой игры, у самого-то за плечами была музыкалка…
Я отдал новые тексты Пенкеру и попросил сочинить музыку. Вовка быстро что-то налабал. Мы засели за старенький советский магнитофончик с микрофоном. Записали его и мои песни, назвали наш проект «Мать твою Зангези» и пригласили всех, кого знали, на концерт на заброшенной стройке на улице Руднева.
Пришли компания укурков, моя тусовка и пара человек из класса. Была и моя девушка Лена с чёрным карликовым пуделем.
Мы забомбили нашу программу. На словах «Мёртвый котёнок в мусорном ведре…» из песни Пенкера Веталь Егоров начал корчиться то ли от смеха, то ли от слёз. «Его убили и похоронили тут», – пел Пенкер.
Подошёл Гусь. Мы спели второй раз наш суперхит «Апофеоз войны» на мои слова.
После концерта я пошёл отлить за кирпичную стенку. Оказывается, я был не один такой умный, и сразу вляпался в чьё-то дерьмо. Так на моих «гадах», как называли тогда берцы, отпечаталось то, чем всё это, в общем-то, и было.
Гусь был в бешенстве и устроил мне разнос. Сказал, выбирай: или Пенкер, или «Зангези». Заставил меня подписать письменное свидетельство преданности одному композитору.
Всех своих женщин я любил отчаянно. И Лену, и Веронику, и особенно Марусю, на которой чуть не женился. Потом, после того как Маруся ушла от меня в 2003 году, я три года ходил как подкошенный, снились тяжёлые нежные сны, полные боли и обиды, – мучился, тосковал.
После Маруси у меня не было отношений с женщиной тринадцать лет. За это время я почти разучился заниматься сексом, хотя в молодости был полон тестостероном, как улей пчёлами.
Сейчас я встретил человека удивительного, мудрого и страстного, щедрого, сильного и хрупкого одновременно. Сочетание силы и уязвимости очень подошли к моей «гомоэротической» сексуальности, напористой, но тонкой и волнительной, как провод под слабым током. Бьётся, бьётся сердечко!