Подумав немного (много было нельзя, у
японцев был явный цейтнот) японский командующий маршал Ивао Ояма
перешел от войны к дипломатии. В конце концов, теряли они китайскую
(маньчжурскую) территорию, а взамен спасали своих много солдат.
Японец явно хитрил перед русскими.
Отказываясь от ожесточенной схватки, он фактический спасал свою
армию. Военные силы ведь не разбиты, даже не пленены. Маньчжурская
армия была лишь нейтрализована (термин, придуманный только что).
она отходила вглубь Китая, куда-то в район Пекина. То есть на
территории, которые были заняты китайским государством и прикрыты
его армией. Но это не так уж и тяжко. А вот обязательство не
воевать, если русская армия будет деблокировать Порт-Артур,
принималось сложнее. Но куда деваться, ведь это было ключевое
условие перемирия.
Тем более, русский главнокомандующий
генерал-фельдмаршал и цесаревич Михаил Александрович внешне был
хмур и немногословен. Его начальник штаба генерал Медушевский, с
которым оговаривали разные необходимые военные мелочи, тихонечко
сказал, что его императорское высочество до сих пор неуверен в
полезности такой капитуляции. Он считает, что может быть проще еще
немного повоевать, окончательно разгромить японцев и уже потом
оговорить условия, но более жесткие.
Известие было грозное и очень
неудобное. Конечно, японские войска – это не стадо свиней – и
большинство солдат и офицеров были еще свободны и вооружены. Они
еще могут сражаться и могут нанести большие потери русским. Но, и
это надо было учитывать, при этом вся японская Маньчжурская армия
будет окончательно разбита. А это, страшно представить, самое
лучшее соединение Японии! Разгромив ее, этот страшный русский
полководец наверняка будет смотреть на саму страну восходящего
солнца, как возможную военную добычу. Нет, только не это!
И японцы не выдержали сражение
нервов, побыстрее закончили переговоры, не цепляясь за разные
мелочи, что и хотелМихаил Александрович, «играя» это немудреный
спектакль жесткого и кровавого генерала.
Он и не собирался здесь
задерживаться, ведь у него была своя Каносса – Порт-Артур. Третьего
дня, в ходе коротких радиопереговоров цесаревич в очередной раз
жестко потребовал – крепость Порт-Артур не сдавать ни в коем
случае. В ответ генерал Стессель, как и положено военному,
дисциплинировано подтвердил, что войска будут сражаться.