Разговоры о кино немного скрасили монотонный маршрут, до
Пластуновской добрались к вечеру. Станице перевалило за двести лет
и еще недавно её населяли почти двенадцать тысяч человек, а теперь
жизнь теплилась лишь в редких домиках. Ни патруля, ни охраны -
власти давно махнули рукой на этот кусок земли, а местные
организовать оборону не смогли или не успели.
- Славное местечко, всё как я люблю, - Кочерга втянул стылый
воздух с легким запахом тухлятины, разглядывая сожженные дома,
разбитые машины и горы мусора на улицах.
- Тётка на другом краю живёт, минут тридцать еще, - предупредила
шатенка.
- Через центр не пойдём, лучше крюк сделать. Тише едешь - дальше
будешь, - прошипел доктор, озираясь из-под козырька мятой
бейсболки.
Никто не встретился им по пути. Лишь в нескольких домиках
бродяги заметили отблески свечей, вся остальная станица безжизненно
погружалась во мрак ночи.
- Задержимся тут? Пошарим по хатам? - от жадности Костя даже
высунул язык.
Хирург промолчал, а спустя пару минут указал на висельника с
отрубленными руками. Покойник болтался на цепи под кроной
тополя.
- Один уже пошарил. Не все местные передохли, кто-то еще
охраняет порядок.
Шатенка резко остановилась и тоскливо прикусила нижнюю губу:
- Опоздали. Вон её дом.
Девушка указала на обгоревшие стены с почерневшей треснутой
штукатуркой. От жара покорёжилась даже входная металлическая дверь.
Оплавленные рамы пластиковых окон уродливо перекосились и теперь
напоминали картину Дали «Утекающее время».
- Жаль. Давай искать другое место для ночлега.
- Постойте, я сейчас, - не дожидаясь разрешения, Люба шагнула
вперед.
Калитка «вышла на пенсию» и теперь лишь бесполезно поскрипывала
на одной петле. Входную дверь давно взломали. Щелкнула кнопка
фонарика и слабый луч заскользил по стенам прихожей.
- Ты не пойдешь за ней? - удивился доктор.
Костя стоял с кислой отстраненной физиономией:
- Че я там забыл? Вот нахрен она туда попёрлась?! Рухнет
последняя балка и получит по котелку своему пустому.
- А почему не остановил?
- Ну её! НаЛюбку если блажь найдёт, то не переспоришь. Пусть
сходит, коли охота.
Пока Кочерга бранился на улице, девушка миновала кухню и вошла в
спальню. Здесь сохранилась только железная кровать, под которой
вперемешку с пружинами валялись обугленные кости. Уцелевший череп с
нижней челюстью лежали на кучке слипшегося пепла.