Нет, конечно, виконт фон Фельзен, когда я его спросил почему я
не арестован, мне ответил. Но ответ тот, исходя из тяжести нынешних
обвинений, более всего походил на обычную отмазку. Будь все так,
как говорил сейчас мой собеседник, меня бы заковали в кандалы, даже
несмотря ни на какое происхождение и титулы (которых, к слову, у
Итана и не было). Да и спокойствие Мормахов, ввязавшихся в дуэль со
мною, говорило само за себя. Нет, лысый, что-то мне подсказывает,
что ты просто хочешь взять меня, как говорится, «на понт».
— Чушь, — хмыкнул я, никакого похищения не было, и вы это
прекрасно знаете.
— А вот баронета Амилла говорит иначе, — задумчиво проговорил
пречистый и внимательно так, с прищуром, глянул в мою сторону.
Заметив этот его взгляд, я лишь убедился в том, что мои
подозрения далеко не беспочвенны. Не знаю кем именно приходилась
эта самая Амилла Итану, но, судя по тому, что ее имя все же
прозвучало в контексте данного разговора, кем-то важным. Может
подружкой на пару ночей, а может любимой девушкой, или даже
невестой. Хотя нет, последнее вряд ли, так как Итан все же второй
сын, а не первый. Блин, как же мало информации. Вот и что мне
отвечать на столь явный вброс?
— Чушь! — немного запальчиво, как и подобает молодому дворянину,
повторил я. — Все было добровольно! — О как! Да я чертов гений
риторики, оказывается. Что именно было «добровольно»? А вот
догадывайся сам, мой лысый друг. Заодно, может и мне еще какую
информацию подкинешь.
— Увы, — развел руками пречистый, изображая сожаление, — но на
допросе баронета рассказала, что вы не только украли у нее их
семейную реликвию, но также позволили себе опорочить ее честь.
Ого. Видимо, знатно надавили на девчонку, раз она соизволила
подписать такую, насквозь компрометирующую ее, бумажку. На Риэле
секс не являлся чем-то сверхъестественным, он тут легко продавался
и покупался. И все знали о том, что люди им занимаются. Причем,
начинают, довольно рано, по Земным меркам. И благородное сословие
тут ни в чем не отставало от простолюдинов. Какая-нибудь дочка
барона вполне могла лет с пятнадцати раздвигать ножки перед
папочкиными солдатами или использовать красивых рабов в качестве
живого фаллоимитатора.
Только вот знать и догадываться — разные вещи. И если мужское
прелюбодеяние считалось тут нормой, то женское осуждалось (ничто не
ново под луной). Особенно, если оно было подкреплено столь
железобетонными доказательствами, как протокол допроса в Круге
Чистоты. И тот факт, что процесс был принудительным (в чем я очень
сильно сомневался), ничуть не исправлял откровенно хренового
положения дел для баронеты.