— Не юродствуйте, вам это не идет.
— Хорошо, не буду, — покорно поднял руки я, принимая свое
поражение в этом раунде.
Повисла пауза. Я с независимым видом поглощал принесенные
кушанья и усиленно делал вид, что не замечаю острого взгляда
местного Торквемады. Пырься-пырься, на меня местные уловки не
работают. Нет во мне страха перед твоей организацией. Точнее, есть,
конечно, но он не столь священен, как у местных. Я бы даже сказал,
что это не страх, а опасение. Опасение перед сильной и влиятельной
группой людей, способной доставить мне множество проблем. А что же
касается страха. Его не было. Ни перед кем в этом мире. Да и мне
ли, избраннику богов, бояться людских чинов? Понимаю, что звучит
это крайне пафосно, но так оно и есть. Что они смогут сделать со
мною? Убьют? Так я уже умирал.
И, что самое забавное, пречистый Амьен чувствовал, что я не
боюсь. И его, привыкшего к всеобщему трепету перед своей фигурой,
это сбивало с толку. Заставляло строить ложные предположения. Сеяло
сомнения в его душе.
— Вы знаете, что полагается за убийство воинов, находящихся при
исполнении и побег из-под стражи? — наконец, не выдержав, первым
нарушил тишину пречистый.
— Думаю, что ничего хорошего, — ответил я с независимым видом. —
А почему вы спрашиваете?
— Затем, что у вас большие проблемы, — улыбнулся мой
собеседник.
— Правда? — я искренне удивился. — И в чем же они
заключаются?
Чистюк вновь вперился в меня своим фирменным эсесовским
взглядом, но, заметив, что и на этот раз не сработало, тяжело
вздохнув, поинтересовался:
— Зачем вы опять начинаете валять дурака? К чему это все?
— А зачем вы опять начинаете рассказывать мне о каких-то
абстрактных проблемах? — вопросом на вопрос ответил я. — Есть что
сказать? Говорите конкретно, а не вот это все.
— Вот, значит как? — как-то по-змеиному ухмыльнулся пречистый. —
Хотите откровенного разговора?
— Я вроде бы ясно выразился, — пожал я плечами.
— Ладно, будет вам откровенный разговор. Вы подозреваетесь в
похищении, незаконном владении и использовании без дозволения на то
Круга Чистоты артефакта. — Насквозь канцелярским голосом начал
перечислять мои грехи пречистый. — А также в побеге из-под стражи и
убийстве находящихся при исполнении воинов Густафа де Феля, виконта
фон Фельзена.
Звучало все мощно, конечно, но было несколько нестыковок. Нет,
не с убийством и побегом, там-то все как раз было более-менее
правильно. Нет, больше всего вопросов вызывал у меня первый пункт.
Похищение артефакта. В Хольтриге подобное преступление, насколько я
уже мог понять, можно было сравнить с открытым колдовством во
времена нашего средневековья. То есть — реакция должна была быть на
него очень жесткой. А что получил Итан? Его просто задержали и
конвоировали для разбирательства. Ни оружие, ни сам амулет, при
этом, не отобрав.