Я замолчала, я действительно притворялась. Я не была удивлена – на волейбольной площадке он смотрел на меня слишком внимательно. Ему понравилось, как я ругалась на него. Ему понравился мой гнев, прилившая к лицу кровь и сверкающие глаза.
– Где ты взял мой номер?
– Я хочу тебя снова увидеть.
Я вешаю трубку, но, подумав, перезваниваю.
* * *
Оля пришла в гости и пьёт чай со сладкой булкой. Она в подавленном состоянии и прогуливает школу. Кажется, Анжела иногда даёт ей наркотики.
– Ты уже как марсианка с метро «Аэропорт».
– С какого метро «Аэропорт»?
– Ну, помнишь, твой Дима путешествовал на такси под кислотой?
– Я не говорила, что это было метро «Аэропорт».
– Да, разве не говорила?
– Зоя, откуда ты знаешь, где это было?
– Там «Титаник» рядом, ты забыла просто.
– Я ничего не забываю!
Я молчу, мне нечего сказать, я села в калошу.
– Всё понятно, ты затусовалась с Димой! Я так и знала, что ты подлая змея! – подруга хлопает дверью в прихожей.
Я смотрю на Олю с балкона – перед глазами всё та же больничка. Оля перебегает дорогу – она в моём платье. Красная африканская ткань облегает Олину стройную талию, подчёркивая её наискосок проведёнными коричневыми линиями. Она больше не гримирует веснушки и научилась скалиться острыми резцами как кошка – отметила я.
* * *
Через полгода она позвонила мне.
– Ты не будешь меня уважать, если узнаешь.
– Буду, брось.
– Помнишь мою сестру из «Титаника»?
– Анжелу? Которая продаёт девушек?
– Да, она продала и меня.
– Как?
– Богатому мужчине в сауне. Понимаешь, это хорошие деньги – я же девственница.
– И как это было?
– Он постелил мне полотенце.
– А там ещё кто-то был?
– Да, другие девушки.
– Страшно было?
– У меня теперь денег полно… Хочешь, пойдём в ресторан.
Так Оля лишилась девственности. Не знаю, как судьба устраивает это, но нам так и не случилось встретиться, я больше не видела её.
Ершов наливал коньяк, мы с Машей делали вид, что нам весело и легко общаться.
Вообще-то мы были в ссоре, я и Маша, уже год. На первых двух курсах были «неразлейвода», и шкафчик в нашей мастерской носил имя «Маш-Глаш», а потом поссорились на производственной почве, когда я снимала свой первый фильм.
Один студент-оператор как-то с гордостью признавался: «Я вас с Машей даже со спины различаю!» Очевидно, мы были похожи. Первого сентября, в первый день во ВГИКе, на просьбу ректора встать-показаться первому курсу режиссёрского факультета, встали только мы с Машей, две семнадцатилетние блондинки в гольфах и косичках, остальные одногруппники то ли курили, то ли ещё куда-то вышли, и весь огромный актовый зал слёг от хохота.