Беру в руки телефон, и не вижу на нём ни одного
сообщения, ни одного пропущенного звонка. Пытаюсь позвонить своему мужу:
бесполезно. Смотрю на улицу, и вижу, как по ней уже торопятся люди, кто куда. И
я понимаю, что сегодня будет первый раз за долгое время, когда я пойду на
лекции сама, пешком, без охраны. И то ли чувство свободы, то ли отчаяния скручивает
мне живот. Надо проверить, что вообще у меня здесь есть: я встаю со своего
жалкого бесприютного ложа, и иду на кухню, сверкающую космическим серебром
девственного гарнитура. Куда уж мне: я и не готовила сама себе уже больше двух
лет! Открываю модный дизайнерский Smeg в надежде поживиться хоть чем-то, и вижу, как тёмным
прогорклым кирпичиком на верхней полке лежит когда-то недоеденный кусочек сыра.
Интересно, сколько ему лет? Если вспомнить, что я здесь в последний раз
отмечала новоселье заодно с ремонтом со своей Наташкой, то это было примерно на
третьем курсе, два года назад. А что, отличный выдержанный сыр, — усмехаюсь я,
и он летит в помойное ведро, в котором так и стоит не выброшенная нами ещё с
тех самых времён пустая бутылка «Медвежьей крови».
Я вспоминаю, как Паша вечно кривился, когда я
предпочитала недостаточно утончённые, на его вкус, вина, ведь он так хотел
слепить из меня свою новую Галатею. Только он всегда забывал, что не он
сотворил меня, а я уже пришла к нему, такая, какая есть, из плоти и крови.
Неидеальная и живая. Со страшными дырами прошлого, про которое никто не знает. Которые
так и не смог залатать ни один психоаналитик, к кому я регулярно ходила, потому
что ходить к ним — это модно. Потому что
ни одному психоаналитику не расскажешь такое.
Я вспоминаю, как на первом курсе института мы пили
дешёвую водку, а если посчастливиться — дешёвое красное вино, и чувствовали
себя настоящими светскими львицами. Ещё два курса — и мы уже гордые, получившие
первую зарплату и сменившие комнату в общежитии на раздолбанную съёмную
квартиру, со знанием дела заходим в наш любимый винный магазин, и выбираем себе
почти чёрную тягучую «Медвежью кровь». Сладкое, со вкусом сушёного изюма, оно, как
напоминание о наших первых успехах и победах над жизнью. И поэтому ни один
винный сомелье и ни один курс по этикету не смог меня заставить разлюбить это
дешёвое бордовое болгарское.