И тут я больше не могу сдерживать себя: я сажусь на
пол и начинаю плакать. Беспомощность, отчаяние и страх вцепились в моё горло
своими холодными костлявыми лапками, не давая мне вздохнуть, и я лежу,
свернувшись калачиком на мягком ковре, скованная ужасом. Ужасом от одной только
мысли о будущем. Что мне теперь делать? Что мне теперь делать? Что мне теперь
делать без него?!
Наш семейный майбах мягко скользит по гравию, отъезжая
от замка Шереметьевых, но я уверена, что я сюда ещё вернусь. Это все лишь
какое-то дурацкое недоразумение. Переночую где-нибудь в гостинице, и утром уже
буду к завтраку, чтобы выяснить у Паши, который, конечно же, всю ночь сходил
без меня с ума, что же в итоге случилось. Впервые за два года. Он даже никогда
не позволял себе повышать на меня голос, поэтому когда он говорит тише, чем
обычно, это пугает меня ещё больше. Сегодня, точнее, вчера вечером, он был
спокойнее и сдержаннее, чем всегда. По крайней мере, хотел таким казаться, но
только я одна понимаю, как раскалился добела он изнутри. Я знаю, что однажды он
убил человека. Только мне известно об этом. И только я одна знаю, на что он
способен, если его разозлить.
Мы подъезжаем к роскошному фасаду отеля в центре
нашего города, и я выхожу, оставив Ивана разбираться с моими чемоданами.
Подхожу к ресепшн и прошу девушку дать мне номер.
— К сожалению, отель практически полностью заполнен,
остался только один свободный президентский номер, — с улыбкой смотрит на меня
девушка. — Двадцать тысяч.
— Отлично, — отвечаю я. — Забронируйте, пожалуйста, —
и протягиваю ей свою кредитную карту.
— Введите пин-код, пожалуйста, — я ввожу.
— Извините, операция отклонена, — с виноватой улыбкой
смотрит на меня портье. — Может быть, у вас есть другая карта?
Я роюсь в своей сумочке, доставая ещё три кредитки:
одна на ежедневные расходы, одна — для путешествий, и третья — на экстренный
случай. Не знаю, зачем их так много, но Паша всегда знает как лучше. Возможно,
сегодня и есть тот самый экстренный случай?
— Попробуйте вот эти, — протягиваю я их девушке,
которая по очереди прикладывает их к терминалу.
— Простите, — возвращает их мне. — Может быть,
наличные? — с надеждой спрашивает она, и я начинаю рыться у себя в кошельке.
Кто в наше время вообще носит с собой наличные? И я
отрицательно качаю головой в ответ.