– Старый льстец!
– …с твоей неотразимой красотою ему уж точно не равняться.
Милка вытерла пухлые ручки тряпкой и, заливаясь смехом, кивнула
в сторону подсобки: посмотри, мол, на вожделенное.
Вожделенное было дубовым, пузатым и внушительным и приветливо
побулькивало. Холодок от моих пальцев бочонок принял как родной: не
в первый раз.
Милка стояла над душой, похмыкивала и помахивала тряпкой.
– Налью с полпинты, – предупредила. – Но только, Далли, если ты
и дальше собираешься со мной расплачиваться разве что холодом…
– Обижаешь, красивая, – я поиграл бровями и понадеялся, что
вышло с намеком. – Я сюда, между прочим, не только по своей воле.
То есть, конечно, твоя неотразимая краса – это первая причина, но
кое-что вот еще…
Милка потухла, брюзгливо дернула щекой. Скосилась в сторону
лестницы, возле которой ненавязчиво торчали два типчика из Гильдии.
Типчики давно сроднились с лестницей и с таверной, с виду были
неотличимы от подгулявших торговцев и могли перерезать вам горло
раньше, чем вы додумаетесь объяснить, что просто ошиблись
лестницей.
– Шел бы ты, Далли, – негромко и укоризненно сказала Милка, по
рассеянности плеснув мне добрую пинту, – к дружкам своим. Кому
нужны неприятности.
Я забрал кружку, попутно кивнул ребятам у лестницы: мол, тут,
явился по вызову. Спешить не следовало: дела у Гильдии темны,
наверх могут позвать к полудню, а могут – вовсе не позвать.
Забиться в угол, утащить у кого-нибудь из-под локтя кусок
маринованного осьминога, сидеть, жевать, любоваться Милкой.
Представлять, как это: день за днем охлаждать рыбу и пиво в
маленькой таверне.
Только вот кому нужны неприятности. Кому нужен муж из
Гильдии.
Тварь внутри – паническое существо в серой шубке – пискнула,
принюхалась, махнула голым хвостом: ничего, мол, Сор, перегрызем,
переварим. Не такое переваривали.
Выбор углов и полутемных столов был велик: в «Честной вдовушке»
вечно царил полумрак на тот случай, если нагрянут законники. Но
компании подбирались все больше знакомые и по интересам. Второй
ранг «дельцов» облюбовал самый темный угол и под винцо смаковал
высокую политику; у стены играли в ножички взломщики; три «ломщика»
на счетах пытались выяснить – кто кому больше задолжал с прошлого
месяца. Поблизости от них одиноко примостился Малыш Хью – но к нему
меня в компанию тянуло меньше всего. Неровен час, нагрузится –
слушай потом, сколько душ он загубил с семилетнего возраста.