– Да неужели.
– Ну. Я хоть работать смогла, пока
она ему там мозги полировала. Думала, она нам всю печенку выест –
явились же без ее разлюбезненького Мясника, не с кем сюсюкать за
чаем. Потом гляжу, Пухлик её как-то уболтал. Она даже разрешила
приходить в её зверинец, когда мне удобнее.
Мел решительно скидывает нарубленный
огурец в миску и припечатывает:
– Но на выезд с собой его не возьму.
Он или в кусты сиганёт, или попытается зубы заболтать какому-нибудь
алапарду – оно мне надо?
Нож стучит быстрее и быстрее – и
нужно очистить-выжать-размять-подогреть. Питомцы в клетках требуют
завтрака всё громче: яприли заходятся визгом («Где репа? А брюква?!
А яблочек бы ещё…»), гарпии мечутся с неумолкающим «урлюлюлю» –
желают мяса. Единороги упоенно хрупают овсом, гидрам нужно бы рыбы
дать…
Шнырки поглощают порции моментально.
Глядят хитроватыми, шмыгающими глазами: нельзя ли просочиться из
клетки и ещё чего прихватить? С кошку размером, цепкие лапки,
бесконечность расцветок и способностей, и самая главная –
просачиваться везде и размножаться с угрожающей быстротой. А ещё
питаться буквально всем, тут Далли прав. Хищники, порыкивая друг на
друга, занимаются мясом. Земляная кошка снова не желает принимать
еду – значит, предложить какой-нибудь деликатес, вроде индюшатины,
вдруг не устоит…
Больше сотни капризных ртов, пастей,
клювов – и нужно угодить всем, и вольерные ругаются («Да шо ж они
так гадють, нельзя, что ли, этих тварей кормить меньше?!»). Но в
стенах крепости Гриз живет память об измученных животных в
зверинцах. О тесных клетках, куда кидают тухлое мясо и прогнившие
овощи. О неубранных загонах и зверях, покрытых вонючими
корками.
И вольерные умолкают, напоровшись на
один лишь взгляд. Только старый Перкент кряхтит, что вот, ничего-то
эти варги не понимают.
От «Ковчежца» доносится звон кастрюль
и победоносный грохот: кухарка-экономка Фреза приступила ко своим
обязанностям на большой кухне – стоящей отдельно от «Ковчежца».
«Бах, бах» – несется в небеса вместе с ароматным паром. Бывшая
пиратка Фрезуанда всё делает громко и так, словно всё ещё стоит на
капитанском мостике. И собирается брать кухню на абордаж.
– Тудыть-растудыть! – долетает время
от времени до вольеров. И Гриз кажется, что маленькой, сухонькой
Фрезе стоит только распрямиться и свистнуть – и кастрюли станут в
ряд, яйца сами прыгнут на сковороду, каша сварится от одного
взгляда из-под густых бровей. А бутерброды, дрожа, пойдут сдаваться
в плен.