Далли, умница, всё-таки успел найти и
выдернуть из хозяйственных построек двух вольерных – до того, как
виверний учуял людей и разнес постройку. Кейн успел даже прихватить
какую-то даму из посетителей. Дама утратила благопристойность –
вместе с зонтиком, обгоревшей шляпкой и порванным подолом платья.
Теперь прижимается, тихо скуля, к крепкому забору, пытается
прокопаться через магическую ограду, а один вольерный, весь в
копоти, упал на колени и визжит тонким женский голосом…
Второй пытается выставить холодовой
щит. Под руководством бледного Далли, а тот тихо-тихо шевелит
губами, то ли просчитывая что-то, то ли ругаясь…
Может быть – молясь, потому что не
каждый день оказываешься припёртым спиной к ограде, когда повсюду –
горящие обломки, полыхающие деревья, разбитые хозяйственные
постройки. А сквозь то, что было небольшим сарайчиком с
инструментом, на тебя неотвратимо надвигается тот, кого недаром
назвали в честь Дарителя Огня.
Тупая, почти квадратная, чешуйчатая
морда в серо-зеленой броне. Раскрывается клыкастая пасть, мелькает
язык: сейчас, подождите, наберусь сил для огнеметания. Маленькие
глазки – куски светлого, прибрежного янтаря, в янтаре застыло,
запечаталось пламя.
Хлещет мощный хвост, раскидывая
горящие доски, взвихряя пепел, когтистые лапы с треском разрывают
дерево, миг – и виверний прошибает бывший сарай собой, оставляя
груду обломков. Встряхивает головой с гребнем, раскрывает плотные,
кожистые отростки крыльев, в небо летит короткий, полный бешенства
и предвкушения рёв, потому что добыча здесь, добыче некуда бежать,
и эти вот – жертвы…
Слишком далеко, не успеть до
огнеметания, и Гриз делает то, что проще всего:
– Стоя-а-а-а-а-ать!!!
Йенх не разбирает команды, но громкий
звук – значит угроза, а к угрозе нужно повернуться огненной
глоткой.
И он поворачивается, на миг,
навстречу крику «Вместе!» – который Гриз выталкивает силком из
пересохшего горла.
Вокруг жар пламени, копоть забивает
дыхание, но зелень не унять, не остановить. Зелень поднимается в
глазах Гриз весенними травами, и оплетает Йенха, и обволакивает
прохладой, тащит в бесконечный, мерный, спокойный шепот: стоп,
стоп, стоп, они не добыча, не надо охотиться, надо немного
отдохнуть…
Но внутри нет виверния Йенха. Там
смеется алое бешенство, хохочут и пляшут огненные нити с
солоноватым привкусом: