— Доверять — да, верить — не знаю. Я
верю Александру Павловичу, то есть, верил ... Дайте попить...
Николай Александрович сделал еще
пару глотков, слегка отдышался.
— Раскурите мне папиросу, — попросил
государь.
На той же тумбочке лежал серебряный
портсигар с монограммой императора — мечта антиквара, и коробка
спичек. Достав папироску, чиркнул спичкой и попытался прикурить.
Разумеется, с непривычки закашлялся, но со второй попытки мне все
удалось. Говорить о том, что курить вредно, не стал. Читал, что
Николай Второй был заядлым курильщиком, потреблявшим по две пачки
папирос в день. Скорее всего, эта пагубная привычка и стала
причиной заболевания. Хорошие медики здесь. Или поработали не
простые врачи, а маги? Но, видимо, даже маги не могут победить рак
легких.
Император с трудом сделал несколько
затяжек, потом помотал головой, показывая — мол, хватит.
Не отыскав на столе пепельницы,
затушил дымящийся «бычок» в пустой пузырек с надписью «Морфий», а
потом снова поднес к губам государя поилку
— Я мог верить Кутепову, — продолжил
император, — потому что знаю его много лет. Именно я отыскал в
армейском поручике скрытый талант, уговорил его перевестись в
полицию. Но вы — это не я. Как он себя поведет с вами и, в
отношении вас, никому неизвестно. Увы, такие вещи я не могу
предугадывать.
Что да, то да. Одно дело, если
министр знал, что имеет дело с природным царем, совсем другое, если
он будет твердо знать, что на престоле самозванец, пусть и
невольный. Кто знает, не захочет ли его высокопревосходительство
использовать свою осведомлённость против меня?
— Сколько человек знает, что
наследник престола ненастоящий? — поинтересовался я, не
рассчитывая, правда, на полную достоверность. Император не может
знать, сколько человек имеет информацию о том, что подлинный внук
сейчас лежит в коме и, что власть собираются отдать его двойнику.
По моим прикидкам — человек пять, не меньше, а то и больше. А
сколько ещё таких, кто сумеет отличить меня от настоящего
Александра?.
— Вы — настоящий наследник, — даже
не твердо, а жестко сказал государь. — Имеется мой Указ о
возведении вас на этот пост. Если кто-нибудь скажет обратно,
отдавайте его под суд, как государственного преступника. В том —
моя воля.
— Но почему я? — не выдержав воскликнул я.
Император молча посмотрел на меня, и от его взгляда по спине
пробежали мурашки.