— У придворного фотографа нет придворного чина? — удивился
я.
— Эх, мне бы хотя бы тафельдекера получить, так и то хорошо.
Сангушко уже который год обещает меня в штаты вписать, но все
недосуг ему, как до дела доходит.
Тафельдекер? Я и чина-то такого не слышал. Какого хоть класса?
Но точно, не ниже четырнадцатого, коллежского регистратора, потому
что ниже и некуда. Хлестаков был коллежским регистратором, помню.
Тафель, вроде бы, означает стол по-немецки. Какой-нибудь скатерник?
И он в Табеле о рангах? А там низший чин соответствует армейскому
прапорщику, по-нашему, младшему лейтенанту. Но прапорщик-то на поле
боя жизнью рискует, а скатерник столы накрывает. Бред какой-то.
— Я бы вам за труды и титулярного советника не пожалел, — сказал
я, с досадой покачав головой.
— Тогда уж лучше гоффурьера, — рассудительно сказал фотограф,
хотя я заметил как изменилось его лицо. Он едва на месте не
подпрыгнул от моих слов. — Гоффурьеру казенная квартира полагается,
а титулярный должен сам себе жилье снимать, — как бы невзначай
пробормотал он, не решаясь поднять на меня взгляд.
Гоффурьер – это тоже какой-то придворный чин? Буду знать, чему
он соответствует. Надеюсь когда-нибудь выучу табель о рангах, а то
какой-то фотограф больше высочества осведомлён.
— Так, всё теперь только от вас и зависит, Федот Федотович, —
допустив добрую полуулыбку сказал я. — Как говаривал император
Наполеон – маршальский жезл в ранце у каждого солдата. А там, чем
чёрт не шутит, может и орденок вам обеспечим. Со святым Владимиром
пока помочь не смогу, двадцати пяти лет службы у вас даже близко
нет, а вот о Станиславе третьей степени, можно подумать.
Огонёк, что лишь тлел в глазах фотографа в начале нашего
разговора, разгорался всё ярче. Я уловил как он украдкой глянул на
собственную грудь, словно примеряя на нее крест святого
Станислава.
— Но пока, любезный Федот Федотович, вы даже на орден сутулого
не заработали, — ухмыльнувшись сказал я, будто холодной водой
окатив фотографа.
— Какой орден? Орден сутулого? — запричитал Федышин, округлив
глаза.
— Ага. С закруткой на спине, — отрезал я и, не теряя время на
ненужные объяснения, спросил. — Выяснили, зачем Сангушко
понадобилась информация – двойник я наследника, или нет?
— Есть у меня некоторое предположение, — тут же сообщил Федышин.
— Его могли об этом французы попросить. И, не кто иной, как
посланник Франции в России месье Буше.