Неизменно выводили ее из себя лишь братья, которые свои обязанности по защите и воспитанию младшей сестры понимали как-то очень уж своеобразно. Эти злобные монстры оберегали Николь буквально от всего и без преувеличения везде. Дома, в школе, во время прогулок на улице… Последней каплей стала безобразная сцена, которую устроил старший из братьев — Курт. За Николь начал ухаживать симпатичный парень-полукровка, который в тот вечер пригласил ее в кино, а после окончания сеанса пошел проводить до дома. И тут из кустов как рогатый из табакерки выпрыгнул Курт!
Николь сначала тупо смотрела вслед убегавшему с поля боя ухажеру. Потом орала на брата. Затем заперлась у себя в комнате и долго думала, а когда вышла, решение было принято. Найденный выход, как показалось, был оптимальным. Ничего не сказав родным, она взяла и подала документы в институт в другом городе. Причем так, чтобы подальше! Братья и отец пытались ее уговаривать и убеждать. Ей запрещали и приказывали. Ее грозились побить, запереть и связать. Над ней то вздыхали, то ругались. Но Николь все равно собрала вещички и уехала.
Первое время было очень непривычно и даже страшно. И, главное, очень одиноко. Она не раз успела пожалеть о содеянном. Но потом как-то все стало налаживаться. В институтской общаге жить Николь остро не понравилось. Вечно шумная толпа вокруг угнетала. Снимать жилье? Но тех денег, которые выделил ей на пропитание отец, и стипендии (даже повышенной, на которую училась Николь) на это не хватило бы. А просить у родных дополнительной материальной поддержки совсем не хотелось. Высмеют же! Скажут: вот она твоя самостоятельность! А потом добавят: а мы тебе говорили! И, что еще хуже, тут же велят: а возвращайся-ка ты домой… Нет! Нет, нет и еще раз нет! Что делать? Выход был один — следовало найти работу. И Николь ее нашла. Пришла по объявлению, которое увидела на дверях кондитерской, да так и осталась, сняв квартиру по соседству и найдя в рабочем коллективе своеобразный заменитель семье, оставшейся на другом конце страны.
Очень хотелось бы поехать к родным на новогодние каникулы, но Николь не могла. Из-за все той же работы, на которой именно в эти праздничные дни была самая запара. Катрина обещала ей отпуск сразу после Нового года, а пока... Эх...
Сидевший за стойкой Питер действительно выглядел неважно и, уже уходя, гундосо велел Николь на всякий случай протереть рабочий телефон спиртом — благо в аптечке он был. Она пообещала и прогнала товарища домой. А после, протерев трубку, как и было велено, говорила по ней в течение нескольких часов, практически не прерываясь. Торты, еще торты, пирожные, вафли и блинчики, плюшки и пирожки. А после снова торты…