«Вы приехали», – мелькнула у меня
мысль, озвученная приятным женским голосом. Вдруг раздался морозный
скрежет, и вокруг меня вдруг за считанные мгновения выросла самая
настоящая ледяная стена.
Я как будто в полой ледяной глыбе
оказался.
– Замуровали, демоны! – не смог не
прокомментировать.
А потом раздался ледяной взрыв и
сознание погасло.
Вечером понедельника тридцать первого
мая, в двадцать один час пятнадцать минут, в погруженном в полумрак
помещении Особого отдела оперативного штаба Управления Федеральной
службы безопасности по Гродненской губернии, перед взором одного из
дежурных замигал красный предупредительный сигнал срочного
оповещения.
Моментально отвлекшись от разговора с
соседом, лейтенант Николай Никонов стремительно развернулся в
кресле. Тут же забыв обо всем, он обратился всем вниманием на
экраны двух своих мониторов. И уже через несколько секунд снял
трубку архаичного – но гарантированно защищенного от прослушивания,
проводного прямого телефона. Едва на линии ответили, как лейтенант
Никонов начал докладывать:
– Проект Цербер, код Красный,
повторяю, код Красный. Объект два нуля тринадцать, стихийная
активация. Местоположение Познань, больница Франциска Рашея.
Повторяю, Познань, больница Франческа Рашея, объект два нуля
тринадцать, код Красный… Так точно, – после паузы произнес Никонов,
сразу же положив трубку.
И сразу отдернул от телефона руку,
как будто трубка была раскалена.
Обратившись вниманием к монитору,
лейтенант Никонов подтвердил прием-передачу информации, отправил
циркулярной рассылкой доклад о произошедшем по списку адресатов
согласно протокола Красного кода, и только после этого алая
подсветка оповещения на экране погасла.
Прошло еще несколько секунд – и на
моргнувших экранах рабочего места лейтенанта Никонова вдруг исчезла
вообще вся информация о стихийной активации. Открытые
информационные окна исчезли, отображенная карта перескочила на
столицу Гродненской губернии – как происходит при перезагрузке
программы, а на втором экране пропали записи истории событий
последних минут, ведущиеся в автоматическом режиме журнала дежурной
смены.
Никонов даже зажмурился, а после
поморгал пару раз, не понимая, что произошло. Возникло ощущение,
как будто тревожное сообщение ему только что привиделось. Глядя на
вернувшиеся в обычный режим экраны, лейтенант глубоко вздохнул,
после чего медленно выдохнул.