Дельвиг трепетал не хуже Женьки. Шмыгая носом, толстяк загибал
пальцы и перечислял немалые достоинства юного сына судьи. Помимо
магического дара, тот с самого детства тренировался с лучшими
учителями, каких только можно было найти во всем Петербурге. Что и
говорить, его характеристики были гораздо красноречивей слов.
Из головы все никак не выходило, что с того дня прошла целая
неделя. Я таскал в кармане перчатку Орлова, словно напоминание и
талисман о грядущем сражении, ждал слуг, коих мажорчик обещал в
скором времени прислать, но так ничего и не происходило. Даже мир,
два дня к ряду пытавшийся выколотить из меня все дерьмо всеми
доступными способами, дал слабину и не пытался меня прикончить.
На смену ярким приключениям спешила серость учебных будней. Я с
содроганием вспоминал второй наш день после поступления и теперь
прекрасно понимал, почему старшекурсники лишь гаденько ухмылялись
нам вслед, предчувствуя скорую потеху.
Валерьевич – тренер, обещавший привести нас всех в идеальную
форму, измывался над нами как только мог.
Злой и веселый, он готов был прыскать ядом на любого, кто
попался под руку. Слово «похвала», если когда-то и существовало в
его лексиконе, то давным-давно покинуло его напрочь. Остались лишь
командирские окрики, недовольное бурчание, приказы повторить – еще
раз и еще!
Мне казалось, что он первым делом прицепится к Дельвигу –
толстяк смотрелся среди нас смешнее всех. Неказистый, выделяющийся
своими объемами, он явно находился не в своей тарелке. Любопытства
ради я спросил его, почему он решил выбрать военную карьеру. Почему
не решился пойти в писатели, учитывая, что к этому располагает и
его класс, и дар рода? Он лишь сконфуженно покраснел, а Женька
недвусмысленно мне напомнил, что они когда-то с Рысевым-бывшим
договорились больше никогда не поднимать эту тему.
И, если верить его словам, никогда еще не закончилось, и потому
мне лучше прикусить язык. Я глянул на толстяка и понял, что если
продолжу мучить его на эту тему, то как минимум потеряю друга.
Не поднимать так не поднимать, я разве настаивал? Но скрупулезно
изучал его ясночтением, надеясь вычитать некую особенность, уловить
изъян за хвост.
Изъян оказался слишком неуловимой для меня добычей, и я сдался,
решив, что лучше отдам себя на откуп учебникам.