Сколько себя помнила, всегда подчинялась то отцу, то матушке Вирджинии и сестре Мередит, а потому перечить священнику мне казалось неслыханной дерзостью, но я умирала от охвативших меня сомнений, и больше не могла ждать.
— Завтра воскресная служба, дитя мое, — укорил меня Преподобный. — Кстати, ожидаю, что ты будешь присутствовать. Ты и так уже много пропустила, что не подобает добродетельной и верующей прихожанке.
— Конечно, отче, — склонила я голову, — если мне будет дозволено... Так, когда нам ожидать вас? Повторюсь, мой отец неважно выглядит, он нуждается в поддержке Пастыря. Никто не знает, сколько ему осталось.
— Да, об этом знает только Господь. Я верю, что по милости своей, Он не позволит достопочтенному лорду Родерику покинуть наш грешный мир без покаяния.
— Я сообщу отцу, что вы навестите его в понедельник?
— Нет-нет-нет! — начал отговариваться отец Георг. — В пятницу, дитя мое, в пятницу, — священник снова вытер со лба пот, стряхнул ладонь и протянул мне руку для поцелуя, дав понять, что разговор окончен.
Мэгги дожидалась меня на выходе. Служанка сидела на скамейке, молитвенно сложив перед собой руки. Увидев меня, она поспешила встать.
— Ну что, госпожа? — спросила Мэгги, стоило мне подойти ближе, — что сказал Преподобный?
— Он навестит отца в пятницу, — передала я ей слова священника, который тут же ретировался, едва я повернулась к нему спиной.
— Ах, это так похвально, что вы заботитесь о своем отце! — воскликнула Мэгги. — Как и подобает любящей дочери о любящем отце!
— Почему ты каждый раз подчеркиваешь его любовь ко мне? — спросила я, когда мы вышли из церкви и направились к повозке. Ожидавшие нас наемники поспешили вновь оседлать лошадей, а кучер занять свое место на козлах.
— Но ведь это же очевидно! Лорд Родерик так вас баловал! Ничего для вас не жалел! — с жаром объясняла мне служанка, помогая мне садиться в повозку.
— Оказалось, что большая часть тех украшений из шкатулки, принадлежала Невиллам, — горько произнесла я.
— Нашли кому верить! — зашипела служанка. — Убийце и захватчику!
— А если это правда? — как ни тошно было это осознавать, но я начинала верить Дереку. Я цеплялась за невиновность отца как за соломинку, иначе то, чем я жила раньше, просто окажется обманом. — Ты считаешь, что мерилом любви являются подарки? — спросила я служанку, когда лошадь, запряженная в повозку, тронулась.