— Ну если тебе по пути. То ладно, — решаю не спорить. Мне и
правда больно на нее наступать.
— А что у тебя за бумажка в руках? Назначение?
— Да.
— Давай.
— Зачем?
— Схожу в аптеку, разумеется. Что еще с ним можно сделать? —
вырывает из рук, и не дожидаясь моего согласия, убегает в сторону ближайшего
дома. Вижу вдалеке вывеску с красным крестом.
Лёня все больше удивляет меня... интересно, чем еще удивит?
Ничем. Я понимаю, что сегодня — наша последняя встреча. У нас
разные дороги. Мне никогда не позволят общаться с ним.
От этой мысли становится грустно. Но я гашу в себе эту
странную боль, стараясь не думать об этом.
Лёня привозит меня к дому за десять минут. Впервые жалею,
что живу не на окраине города, куда ехать долго и утомительно.
— Спасибо. Точно не возьмешь деньги? — сжимаю в руках
пакетик с лекарствами, которые заботливо купил Лёня.
— Нет. Надеюсь, твоя нога быстро заживет, — улыбается.
Понимаю, что надо что-то сказать на прощание, но слов не находится. Поэтому
просто забираю скрипку и выхожу.
— Может, все-таки тебя проводить?
— Не надо. Ты и так в последнее время слишком часто
мелькаешь около моего дома, а это не к добру.
— Ну, вообще-то, мы живем в свободной стране, и я могу
находиться там, где хочу.
— Не в этом случае... Ладно, мне надо идти. Удачи, Лёня...
— И тебе, Апельсинка. До новых встреч! — подмигивает мне, и
я решаю сказать ему то, что должна:
— Это вряд ли. Было круто, но больше мы не увидимся. Прощай.
Леонид не перестает улыбаться. Он пожимает плечами
и, надавив на газ, срывается с места.
Очень надеюсь, что про «новые встречи» он пошутил, потому
что не надо нам больше встречаться. Я и так уже перешла грань, тайком
поехав к нему и соврав матери. Дальше может быть только хуже.
Возвращаюсь домой и, приняв все возможные
обезболивающие, занимаю себя работой, только чтобы не думать про Лёню. Но его
образ все никак не выходит из головы. Мы провели вместе всего один день, а он
уже пробрался в мою голову и не желает оттуда уходить.