Если бы Вебер ограничился только этим, он воспроизвел бы, с известными модификациями, старую концепцию немецкой полицейской науки, так или иначе продолжавшую влиять на государствоведение в Германии в XIX и начале XX в. Благодетельное управление государством со стороны компетентных, честных чиновников, не исчерпывает, однако, существа дела. Компетентное навязывание порядка подвластным происходит не в условиях княжеского правления или абсолютистского государства, но при современной демократии. Это – фактор, в сущности, ниоткуда не выводимый в системе понятий Вебера. Массовые выборы, избрание парламента, принимающего законы, столкновение выражаемой через выборы воли масс с объективными потребностями управления, наконец, недавние революции – всё это существует фактически, все должно быть осмыслено, но ничто не предполагается необходимым в конструкции государства как предприятия и союза. Важным аспектом становления массовой демократии является утрата влияния теми, кого Вебер на немецкий (особенно южно-немецкий) манер называет «Honoratioren». Это «уважаемые люди», «нотабли», места которым точно так же нет в его основной конструкции государства, как нет места и для общности, и для политиков старого типа. Социальный почет, традиции, устойчивое наследственное богатство и прочее в том же роде обусловливают влияние этих людей до прихода массовой демократии, как в местах проживания, так и в старых, образовавшихся еще до всеобщего избирательного права партиях. Новые партии – это машины завоевания голосов в массовой демократии, и умение обращаться с этой машиной опять-таки требует профессионализма. Ни «непосредственная демократия», ни сословный порядок, от которого выигрывают нотабли, не выдерживают столкновения с этой новой реальностью: голоса эмоционально лабильной, не способной оценить содержательно управленческие резоны массы должны быть завоеваны, чтобы получить власть в государстве. Парламент в этом случае оказывается местом встречи мотивационной и управленческой составляющих этого устройства.
Вот откуда идет симпатия Вебера к вождям: «…Выбирать можно только между вождистской демократией с „машиной“ и демократией, лишенной вождей, то есть господством „профессиональных политиков“ без призвания, без внутренних, харизматических качеств, которые и делают человека вождем»