– Да, – мрачно сказала Габриэль и пару раз прокрутилась на своём стуле, озирая захламлённую комнату, – именно такова я, Габриэль Хаэн. Мне уже пятнадцать, но никаких признаков взросления я в себе так и не заметила. – Сердито вздохнув, она снова крутнулась на стуле, попытавшись вернуть себя к прилежному корпению над кипой дополнительных заданий, которыми её нагрузила Люсинда. Но никакие полезные мысли так и не пришли к ней в голову. Габриэль отодвинула гору бумажных листков, исписанных мелкими ровными буковками Люсинды, в сторону и фыркнула про себя: «Это невозможно… Говорят, что свежий воздух приносит новые мысли. Мне кажется, что куда лучше было бы прогуляться, чем и дальше торчать здесь и чувствовать, как стены сдавливают меня. В своей комнате я чувствую себя как в коробке. А когда предки и бабушка снова ссорятся, то и вовсе – как в гробу».
Но сейчас никто в её обширном семействе не думал ругаться. К мистеру Хаэну прибыли в гости его родители, с которыми у мистера Хаэна после четырёх последовательных неудач по открытию собственного бизнеса сложились довольно напряжённые отношения. Миссис Дэвис никогда не любила ни мистера, ни миссис Хаэн-старших, во время их редких визитов она старалась спрятаться в дальних комнатах и скинуть все обязанности по приёму гостей на свою дочь. Габриэль тоже не испытывала к мистеру и миссис Хаэн-старшим особенно тёплых чувств: они любили разговаривать о деньгах настолько, что порой даже забывали осведомиться об успехах внучек, и, если внучки всё же попадались им на глаза, то начинали забрасывать тех вопросами: «Когда ты устроишься на подработку? А когда окончишь школу, то, конечно же, будешь помогать папе в его делах? Или заменишь дедушку?» Габриэль брезгливо поморщилась и закатила глаза, радуясь, что коридор пуст и её никто не видит. Мать часто ругала Габриэль за её постоянное «обезьянничанье», но отучить строить гримасы никак не могла. Судя по оживлённым звукам светского разговора, доносившегося из-за полуприкрытой двери, за которой располагалась гостиная, бабушка и дедушка Хаэны уже были там.
– Вот и славно, – пробурчала Габриэль, крадучись продвигаясь к дверям, – никто не будет поедать мой мозг и допытываться от меня, как средневековый инквизитор, почему я до сих пор не подрабатываю. Экзамены, эта Барбара, ребята, ещё вот и… – боязливо оглядевшись, Габриэль невнятной скороговоркой пробормотала себе под нос: – и Эстелл… Можно подумать, что у меня остаётся время на подработку!